— Ах, Джон, я не могу этого вынести! Видеть тебя и не иметь возможности прикоснуться…
Он заглянул в мокрые от слез глаза.
— Прости, что я избегал тебя, дорогая. — Его голос звучал мягко, дружески. — Но ты не могла не слышать всех этих перешептываний сегодня вечером. Это все очень неприятно. Если довести Аттенборо до крайности, он может почувствовать себя обязанным вызвать меня на дуэль. А я не хочу этого — да и ты тоже не хочешь. Ведь я могу его ранить или даже убить. Прошу тебя, Люси, будь благоразумной!
Люси нахмурилась — мысль о дуэли не приходила ей в голову. Если бы судье пришлось драться с Хэзардом, он наверняка бы погиб, и виновницей этого оказалась бы его жена. Люси прекрасно понимала, что скандал сделает ее жизнь невыносимой. Кроме всего прочего, она не была готова расстаться ни со своим положением в обществе, ни с состоянием мужа, оценивавшимся в три миллиона долларов. В конце концов, Джордж не проживет вечно, а красивый и пылкий Джон не имеет ни гроша за душой…
Люси тяжело вздохнула, посмотрела на Хэзарда сквозь мокрые ресницы и спокойно сказала:
— Я знаю, что ты прав, Джон. Просто мне очень жаль, что ты завтра уезжаешь. Ты не мог бы остаться еще на денек?
Хэзард быстро все взвесил в уме и решил, что благоразумнее всего пойти на компромисс.
— Я не могу остаться еще на день, — сказал он с примирительной улыбкой, — но в моих силах отложить отъезд до полудня. Как тебе это?
— Ах, Джон! — воскликнула Люси, и ее лицо засветилось от счастья. — Ты, правда, уедешь попозже?
Хэзард кивнул и мягко произнес:
— Я буду ждать тебя завтра утром. Приходи когда сможешь.
— Я приду, как только рассветет, чтобы побыть с тобой подольше!
Хэзард улыбнулся такому пылу.
— Только одно, Люси, — назидательно проговорил он, снимая ее руки со своей шеи. — Прошу тебя, будь осторожна. Немного осмотрительности нам не повредит. Если завтра мне придется не спускать глаз с двери, я не смогу уделить тебе должного внимания.
— Я обещаю, любимый! Я буду сама осторожность. Никто даже не узнает, что я ушла из дома.
— Это было бы очень мило с твоей стороны, дорогая, потому что о твоем сегодняшнем визите знают все. — Джон наклонился, мягко поцеловал пухлые губы и, открыв дверь, чуть подтолкнул Люси. — Возвращайся к гостям. Увидимся утром.
Люси послушно вернулась в бальный зал, а Хэзард тяжело прислонился к двери и с шумом выдохнул воздух. Ему удалось избежать неминуемой катастрофы. Хэзарду Блэку не хотелось убивать судью и провоцировать тем самым враждебное отношение к индейцам, которое и без того росло пропорционально количеству белых, жаждущих завладеть землей и золотом.
Хэзард достал сигару, чиркнул спичкой и неторопливо затянулся. Все вокруг дышало покоем, летний вечер был великолепным, а он нуждался в нескольких минутах отдыха, чтобы успокоиться. Истерический тон записки Люси встревожил его: он опасался публичного скандала или какой-нибудь невыполнимой просьбы. Он не собирался ради нее ставить на карту свое будущее.
Несколько раз затянувшись, Хэзард выбросил сигару и решил вернуться в зал через другую дверь. Однако стоило ему завернуть за угол, он остановился, словно пораженный громом.
— Черт! — выдохнул Джон Хэзард Блэк. — Черт побери все! Надеюсь, вы не скучали, сударыня? И неужели в детстве вам не внушили, что подслушивать нехорошо?
Он сразу узнал рыжеволосую красавицу, которая не давала ему покоя в ночных грезах.
Венеция Брэддок надменно вскинула голову.
— Я не собиралась подслушивать! — коротко ответила девушка. — Если бы вы смогли хотя бы на минуту оторваться от жены судьи, я бы предупредила о своем присутствии, извинилась и ушла. Вы сами виноваты, черт возьми!
Ругательство, слетевшее с губ молодой красивой женщины, на мгновение лишило Хэзарда дара речи. Никогда еще женщине не удавалось лишить его дара речи. Никогда еще женщине не удавалось так ясно дать понять свое превосходство, и ни одна женщина не говорила с ним пренебрежительно. Однако что за бешеный темперамент скрывается под всеми этими кружевами и оборками!
Подавив огромным усилием воли желание ответить ей в том же тоне, Хэзард усмехнулся.
— Вы довольно вульгарно выражаетесь.
— А вы вульгарно мыслите и действуете! — холодно парировала Венеция.
На губах Хэзарда появилась неприятная улыбка.
— Вы находите секс вульгарным? И наверняка считаете его греховным, верно? Мне жаль вашего мужа. Ему, вне всякого сомнения, холодно по ночам.
Он говорил по-английски подчеркнуто правильно, лишь с едва заметным западным акцентом, но в голосе его слышалась явная насмешка. Венеция вздернула подбородок, шокированная его дурными манерами. Никогда еще мужчина не говорил с ней так невежливо!
— Секс, как вы это весьма изысканно обозначили, чаще всего является манией недалеких, испорченных людей, которым больше просто нечем заняться. И вам незачем жалеть моего мужа. Его у меня нет. Но когда я выйду замуж, я уверена, что смогу согреть его, не прибегая к таким вульгарным способам.
— Могу себе представить ваши способы! — не слишком любезно отозвался Хэзард. — К несчастью, мужчины предпочитают грелки другого рода.
Голубые глаза Венеции засверкали от ярости:
— Мистер…
— Блэк, — учтиво подсказал Хэзард и чуть поклонился.
— Мистер Блэк, я нахожу ваше поведение недостойным!
Повисла пауза. Хэзард, чуть прищурившись, смотрел на Венецию, словно обволакивая ее взглядом своих черных глаз:
— А я нахожу вас… опасной, — почти прошептал он. От удивления Венеция даже перестала сердиться.
— Опасной? — переспросила она.
— В высшей степени, — последовал сухой ответ. После недолгого молчания его лицо смягчилось, на нем появилось то очаровательное выражение, которым Хэзард всегда успешно пользовался. — Вы можете дать мне слово, что никому не расскажете о том, что услышали?
Однако Венеция осталась равнодушной к его обаянию, а предположение о том, что она способна разносить сплетни, восприняла как оскорбление.
— Вы желаете получить расписку? — язвительно поинтересовалась она. — Но вот только умеете ли вы читать? — Ее голос зазвучал приторно сладко. — Насколько я помню, в Даймонд-сити, без этого вечернего костюма и бриллиантовых запонок, вы показались мне совсем иным. Так вы умеете читать? — с вызовом повторила она свой вопрос, намеренно провоцируя его. — Или вам лучше удаются схватки с женщинами на земле?
Хэзард слушал и не мог поверить своим ушам. Ей все-таки удалось вывести его из себя. Намек на всеобщую неграмотность индейцев и на его более низкое положение в обществе по сравнению с белыми всегда пробуждало в нем самые худшие черты.
— Да, читать я умею. Немного, — произнес он ледяным тоном. — Гораздо лучше я умею обращаться с женщинами. Может быть, продемонстрировать вам, что именно лишает разума таких женщин, как Люси?
