Его губы прижались к ее губам. Он не хотел говорить о шахтах и о бледнолицых, о том, что они будут делать через год, через месяц, через неделю… обо всех препятствиях и неприятностях. Он не хотел ни о чем вспоминать. Он хотел забыться хотя бы на одну ночь.
— Я люблю тебя, — прошептала Венеция, когда Хэзард оторвался от ее губ.
— Я знаю. И ты нужна мне…
Он очень осторожно усадил ее в большое кресло у очага, нежно поцеловал теплые, мягкие губы, убрал волнистые волосы с лица. Потом раздвинул ей ноги и медленно, так, что Венеция задрожала от предвкушения, опустился на колени между ними. Нагнувшись, Хэзард взял в рот ее розовый сосок, и она почувствовала, как волны желания расходятся от груди по всему телу. В какой-то момент Венеция поняла, что, если он сейчас же не овладеет ею, она просто умрет.
— Чего ты ждешь? — прошептала она, вцепившись в его плечи. — Я хочу тебя! Сейчас!
— Не торопись. Боюсь, твой муженек еще от тебя натерпится, красавица, — поддразнил ее Хэзард. — Но, надеюсь, у него хватит выносливости. Ты так любишь отдавать приказания… А что, если тебя не станут слушаться?
— Но я всегда получаю то, чего хочу!
— Получала, — насмешливо поправил ее Хэзард.
— Ты меня утомляешь, — нахмурилась Венеция. — Почему с тобой всегда приходится бороться?
— Потому что ты не научилась быть покорной, киска, — прошептал он. — Тебе хочется всеми руководить, а я никогда не подчиняюсь приказам — особенно женским.
— Я не хотела приказывать тебе, — невинный взгляд ее голубых глаз растопил бы и камень. — Тебе больше понравится, если я подожду, пока ты сам меня попросишь?
Хэзард рассмеялся. Он смеялся над ее наивностью, над своими неуместными угрызениями совести, над этой маленькой авантюристкой, которую он просто обязан был укротить.
— Ах, черт возьми! — сдался он наконец, и его улыбка сразу стала мягкой, обезоруживающей. — Какая заметная разница…
Когда Хэзард резко поднялся и одним мощным движением вошел в нее, они оба почувствовали, как мир покачнулся.
Много времени спустя, поглаживая темноволосую голову, лежащую у нее на коленях, Венеция негромко напомнила:
— Вода уже согрелась.
— Теперь я слишком устал. — Хэзарду и в самом деле казалось, что он не сможет даже пошевелиться. — Вовсе не обязательно принимать ванну каждый день.
— А мне казалось, что абсароки — это самые чистоплотные люди в мире, — поддразнила его Венеция.
— Почему женщины так любят вызывать у мужчин чувство вины?! — прорычал он, но не шевельнулся.
— Не засыпай!
Венеция потрясла его за плечо, Хэзард поднял голову, потом медленно встал. Он был совершенно без сил.
— Куда больше ванны мне нужен хороший сон.
— Мы быстренько искупаемся! — взмолилась Венеция.
— Если я влезу в ванну вместе с тобой, никакое «быстренько» у нас не получится.
— Как мило…
— Ты чертовски утомительна, ты знаешь об этом?
— Но очень привлекательна, — парировала Венеция.
Хэзард улыбнулся, его глаза засветились нежностью.
— Но очень привлекательна, — согласился он.
— Я налью воды? — предложила она. Хэзард вздохнул.
— Я сам налью. — Он сделал два шага, потом остановился. — Если пообещаешь мне кое-что.
— Все, что угодно, — радостно воскликнула Венеция.
— По крайней мере, не говори больше «еще» до следующей полуночи.
— Обещаю, — улыбнулась Венеция.
Ванна оказалась приятной и освежающей. Хэзард откинулся на подголовник, удовлетворенно вздохнул и покрепче обнял Венецию. Она сидела у него между ног, прижимаясь спиной к его груди.
— А ты когда-нибудь раньше купался вместе с женщиной?
— Нет, — легко солгал Хэзард.
— Почему? Это так приятно.
— Не было времени, — снова солгал он.
— По-моему, ванна для двоих — гениальное изобретение!
— Этому изобретению, дорогая, по меньшей мере четыре тысячи лет. Секс вообще весьма неоригинален.
— В самом деле? — отшутилась Венеция. — Ты хочешь сказать, что мы не первые?
— Возможно, мы первые на этой стороне горы в хижине на участке 1014, но и только.
— Какой же ты холодный, расчетливый прагматик!
— Жизнь делает тебя таким, крошка. Она разрушает все иллюзии. Чаще всего это происходит при помощи оружия… Разумеется, я не могу говорить от имени богатых девушек из Бостона. Вы, очевидно, утрачиваете иллюзии по другим причинам. Например, если отец подарит вам кольцо и изумруд на нем окажется меньше голубиного яйца.
— Не издевайся надо мной!
— Прости, ты права. Как бы то ни было, сегодняшний вечер полон иллюзий и очарования. — Его пальцы коснулись изгиба ее бедра.
— Между прочим, девушки из высшего общества не только считают драгоценности. У нас много и других дел, — обиженно заявила Венеция.
— О, я уверен, что вы приносите немало пользы! — усмехнулся Хэзард. — Ладно, давай говорить серьезно. Я просто умираю от голода и мечтаю о хорошей пище. Скажи мне, котенок, ты в самом деле сможешь приготовить шоколадный кекс, если я раздобуду для тебя поваренную книгу? Мне так хочется шоколадного кекса…
— Неужели больше, чем меня?
— Ни в коем случае, биа, — Хэзард был истинным джентльменом. — Ты — мой любимый шоколадный кекс, и тебя я предпочитаю всему остальному.
— Развратник! — Венеция рассмеялась и, повернувшись, плеснула ему в лицо водой.
— Это ты во всем виновата, — сказал Хэзард с напускной строгостью и снова прижал ее к себе. — Я просто ничего не могу с собой поделать.
— А кто тебя об этом просит? — ласково пропела Венеция.
Хэзард фыркнул.
— Ты самая нахальная женщина из всех, кого мне доводилось встречать!
— Неужели я нахальнее, чем Люси Аттенборо?
— Безусловно, — твердо сказал Хэзард.
— Отлично! — Венеция выглядела очень довольной. — Я подумала… Если только я смогу правильно это объяснить… — У нее подергивались уголки губ от сдерживаемого смеха, в ее голубых глазах светилось желание. — Я не хотела предлагать ничего неразумного, но, учитывая то, как ты хорошо отдохнул… Только еще один раз, — прошептала она.
Намного позже Хэзард перенес очень сонную, очень довольную молодую женщину на постель из шкур, уложил ее там и укрыл одеялом. Венеция уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки, а он смотрел на прелестное личико в ореоле шелковистых кудрей и безотчетно улыбался. До этого вечера Хэзард даже не подозревал, как нужна ему женщина рядом…
