На повороте, обозначенном побитой табличкой, располагались
два-три домика и трейлер с двориком, поросшим травой. Посреди двора на горшке
сидел младенец лет двух. Он ковырял пальцем в носу и с открытым ртом глазел на
проезжающие машины. При виде этой картины Донна почувствовала беспричинную
дрожь.
«Да что с тобой? Прекрати немедленно!» Лес снова сомкнулся
вокруг них. Единственным автомобилем, попавшимся по дороге, был старый
«Форд-Фэрлейн» с ржавчиной вокруг фар, за рулем которого скорчился худосочный
паренек без рубашки.
Дорога медленно шла в гору, и в просветах между деревьями
они могли видеть панораму западного Мэна между Бриджтоном и Фрайбургом. Вдали,
как сапфировое ожерелье, искрилось озеро Лонг-Лэйк. Они вскарабкались на склон
очередного холма, когда «пинто» снова начал фыркать и чихать. «Давай, езжай,
скотина, о, Господи, ну езжай же!» – только и подумала Донна.
Тэд только крепче обнял свою корзинку с ланчем. Она начала
давить на акселератор, повторяя про себя одни и те же слова, как молитву:
давай, давай, давай.
– Ма? Это…
– Тише, Тэд.
Стук в механизме нарастал. Она в бешенстве надавила на газ,
и машина, взвыв, рванулась вперед.
– Ай! – вскрикнул Тэд от неожиданности.
Чуть дальше они увидели поворот, обозначенный еще одним
побитым указателем: «Дорога №3». Донна свернула, чувствуя себя победительницей.
Насколько она помнила, до дома Кэмберов оставалось чуть больше мили. Если
«пинто» теперь испустит дух, они легко смогут дойти пешком.
Они проехали ветхий домишко с ржавеющими во дворе машинами.
В зеркальце обзора Донна увидела, что дом почти совсем зарос жимолостью. За
домом открылось поле, и машина начала карабкаться на длинный скат холма.
На полпути механизм опять застучал, сильнее, чем прежде.
– Он ломается, мама?
– Да, – подтвердила она мрачно.
Стрелка спидометра съехала с сорока до тридцати. Она, не
зная, что делать, перевела селектор трансмиссии на самую нижнюю отметку, но от
этого сток только усилился. Она уже видела дом Кэмберов и красный сарай за ним.
В последней попытке она нажала на акселератор, и машина рванулась вперед,
отчаянно стуча. Огонек на приборной доске замигал, сигнализируя о том, что
«пинто» теряет скорость.
Но они уже были у почтового ящика Кэмберов. На крышке ящика
лежала бандероль с ясно читающимся обратным адресом: Дж. Уитни и К.
Она автоматически усвоила эту информацию, будучи в тот
момент занята другим. Она пыталась дотянуть до стоянки перед домом. Остатки сил
«пинто» ушли на то, чтобы подъехать к дверям сарая. Там он застыл окончательно.
Тэд поглядел на мать.
Она улыбнулась ему.
– Тэд, мы приехали.
– Ага, – откликнулся он: – А кто-нибудь дома?
За сараем стоял зеленый грузовичок Кэмбера. Она помнила его
с прошлого визита. Но внутри сарая было темно. Она повернула голову и увидела,
что в доме тоже нет света. И еще эта бандероль.
На ней стоял адрес Уитни и К. Она знала, что это такое; ее
брат когда-то получал по почте их каталоги. Они продавали запчасти и разную
автотехнику. Не было ничего естественней бандероли Джо Кэмберу от Уитни и К. Но
если бы он был дома, он бы ее давно забрал.
«Ну вот, никого нет, – подумала она, разозлившись на Вика. –
А он говорил: всегда дома, пустил корни у себя в гараже… Всегда дома, кроме
случаев, когда он кому-то нужен».
– Ладно, пошли посмотрим, – она открыла дверь.
– Я не могу отстегнуть ремень, – сказал Тэд, возясь с
застежкой.
– Не волнуйся. Сейчас выйду и помогу. Она вылезла из машины
и сделала два шага вперед, чтобы зайти с другой стороны и освободить Тэда. Если
Джо все же был дома, он должен был увидеть их. Она боялась, как бы он не застал
ее врасплох. Смешно, но со времени той безобразной сцены со Стивом Кемпом ей
снова стало казаться, что она шестнадцатилетняя девчонка, беззащитная перед
каждым встречным нахалом.
Ее сразу поразила тишина. Какие-то звуки, конечно, были, но
за все годы в Касл-Роке она так и не привыкла к деревенской тишине. А это была
настоящая деревня.
Пели птицы. Где-то невдалеке хрипло каркала ворона. Дул
легкий ветерок. Но она не слышала вокруг ни одного автомобиля, или трактора,
или косилки. В городе она привыкла к звукам техники, и их полное отсутствие
вызвало у нее тревогу.
«Я бы услышала, если бы он работал в сарае», – подумала
Донна. Но она слышала только собственные шаги по гравию подъезда и тихий гул,
который она определила, как жужжание трансформатора на проводах.
Она начала обходить машину, когда в эту симфонию неожиданно
включился новый звук. Низкое, угрожающее рычание.
Она замерла, вскинув голову, пыталась определить источник
этого звука. В какой-то момент она не могла это сделать и испугалась не самого
звука, а невидимости издающего его существа. Казалось, он был нигде – и везде.
Потом сработал какой-то природный радар, и она поняла, что рычание раздается из
гаража.
– Мама, – Тэд высунул голову в раскрытое окно. – Я не могу
отстегнуть этот…
– Тссс!
(рычание)
Она шагнула назад, взявшись рукой за крышу машины, еще не
испуганная, думая почему-то: «А раньше он так не рычал». Из гаража Джо Кэмбера
вышел Куджо. Донна уставилась на него, чувствуя, как дыхание замирает у нее в
горле. Тот же пес. Куджо. Но…
Но он же (о, Господи! )
Глаза пса были устремлены на нее. Красные и воспаленные. Из
них сочилась какая-то жидкость. Казалось, он плачет клеем. Мех его был выпачкан
грязью и… (кровью)
Это кровь, о Господи Боже мой.
Она не могла двинуться. Не могла вздохнуть. Легкие сжал
железный обруч. Она слышала выражение «парализованный страхом», но никогда не
думала, что так бывает на самом деле. Ее мозг не посылал сигналов ее ногам.
Руки ее превратились в беспомощные куски болтающейся плоти. По джинсам потекла
моча. Она даже не заметила этого, кроме странного ощущения теплоты.
И пес это понимал. Его ужасные красные глаза ни на миг не
выпускали из виду расширенных голубых глаз Донны. Он медленно, почти крадучись,
продвигался вперед, Теперь он уже хрустел гравием в двадцати пяти футах от них.
Он не прекращал рычать – низкий, ровный звук. И она не могла двинуться с места.
Потом Тэд увидел пса, понял, что его шерсть в крови, и
закричал – высокий крик, заставивший Куджо на миг прикрыть глаза. И это ее
освободило.
