Она беспомощно посмотрела на него.
* * *
Бретт Кэмбер положил трубку. Никто не отвечает. Похоже, его
нет дома. Черити кивнула, не слишком удивившись. Она была рада, что Джим
разрешил им звонить не из гостиной, а из его кабинета. В гостиной было слишком
много источников шума: широкоэкранный «Панасоник» с видеоприставкой и системой
«Атари» для видеоигр и прелестный старый проигрыватель типа «Вурлицер».
– Сидит у Гари, наверное, – предположил Бретт.
– Ага, – согласилась она, вспомнив взгляды, которыми
обменялась с Джо, когда заключала с ним сделку, приведшую их с сыном сюда. Ей
не хотелось, чтобы Бретт звонил к Гари – она очень сомневалась, что ему там
ответят. Она подозревала, что два старых пса, обнявшись, воют в данный момент
на луну.
– Как ты думаешь, ма, Куджо в порядке?
– Ну, я думаю, папа что-нибудь сделает, если он не в
порядке, – она и правда так думала. – Почему бы тебе не позвонить ему утром?
Уже пора спать. Скоро десять. У нас был тяжелый день.
– А я не устал.
– Все равно мы ехали слишком долго. Сейчас дам тебе зубную
щетку и полотенце. Помнишь, где туалет?
– Конечно. А ты тоже пойдешь спать, ма?
– Чуть позже. Посижу немного с Холли. Нам о многом нужно
поговорить.
– А она похожа на тебя. Ты знаешь?
Холли с удивлением посмотрела на него.
– Ну, немного.
– И этот малыш, Джимми. Как он меня стукнул, – Бретт
хихикнул, вспомнив.
– Тебе не было больно?
– Не, – Бретт смотрел на кабинет Джима-старшего: пишущая
машинка на столе, ксерокс, следы скоросшивателей, расставленных по алфавиту. В
его взгляде была какая-то холодная оценка, которой она не понимала. – Что ты.
Он еще маленький. Он ведь мой кузен?
– Да.
– Близкий родственник, – казалось, его это позабавило.
– Бретт, тебе понравились дядя Джим и тетя Холли?
– Она – да, а про него еще не могу сказать. Проигрыватель у
него хороший. Только… – он покачал головой с неудовольствием.
– Что такое?
– Он так гордится, – сказал Бретт. – Как малыш игрушкой,
понимаешь? Этим проигрывателем.
– Ну, он совсем недавно его купил, – сказала Черити. У нее
стали зарождаться подозрения. Что Джо наговорил мальчику, когда отводил его в
сторону перед отъездом?
– Холли сказала, что Джим с детских лет мечтал о нем. Именно
о таком проигрывателе. Люди… дорогой, люди покупают разные вещи, чтобы доказать
себе, что они преуспели в жизни. Так мне кажется. И часто это то, что они не
могли купить, когда были бедными.
– А дядя Джим был бедным?
– Не знаю, – призналась она. – Но сейчас они не бедствуют.
– Я только хотел сказать, что он не знает, что с ним делать.
Понимаешь, он купил его и нанял людей, чтобы привезти его сюда, и чтобы
наладить, и теперь говорит, что это его, но я… не знаю, что-то тут не так.
– Хочешь сказать, что он не сделал его своими руками? – Хотя
ее подозрения значительно возросли, голос оставался спокойным.
– Вот! Точно! Он его купил, и теперь это для него – как
кредитная карта или…
– Он говорит, что это очень сложная конструкция.
– А папа сделал бы такую сам, – сказал Бретт как бы само
собой разумеющееся, и Черити услышала, как где-то далеко внезапно захлопнулась
дверь – не в доме, а у нее в сердце.
– Бретт, – сказала она, – не все люди могут заниматься
ремонтом, как твой папа.
– Да, я знаю. Но дядя Джим не может сказать, что это его,
только потому, что у него есть кредитная карта. Это не правильно.
Она внезапно разозлилась. Ей захотелось схватить его за
плечи и трясти; заорать во весь голос, пока он не поймет правоту. Эти деньги
Джим получил не за красивые глаза. Пока его любимый папа паял и клепал,
прикладываясь между делом к бутылке, Джим Брукс учился на юриста, лез из кожи
вон, чтобы получить диплом.
– Иди спать, – спокойно сказала она. – А то, что ты думаешь
про дядю Джима, пусть останется между нами. Но… попытайся понять его, Бретт. Не
суди так сразу.
Они прошли через гостиную в кухню, где Холли приготовила
какао для них. Джим-младший и крошка Гретхен уже спали.
– Ты дозвонилась? – спросила Холли.
– Нет. Похоже, он сидит у своего друга. Завтра еще
попробуем.
– Хочешь какао, Бретт?
– Да, спасибо.
Черити наблюдала, как он садится за стол. Он положил на стол
локоть и быстро отдернул, вспомнив, что это невежливо. Сердце ее наполнилось
любовью, и страх как будто отошел.
«Время, – подумала она. – Время и перспективы. Дать ему это.
Иначе ты потеряешь его».
Но сколько у них времени? Всего неделя, и он вернется назад,
под влияние Джо. И когда она села напротив и тоже попросила налить ей какао, в
уме у нее снова возникла мысль о возможном разводе.
* * *
В ее сне пришел Вик.
Он просто подошел к «пинто» и распахнул дверцу. На нем был
его лучший костюм, серая тройка (она всегда говорила, что в ней он похож на
Джерри Форда, только с волосами). «Выходите, – сказал он, слегка улыбнувшись. –
Пора домой, пока не настало время вампиров».
Она попыталась предупредить его, сказать, что пес бешеный,
но не могла найти слов. И внезапно из темноты вышел Куджо с опущенной головой,
рычащий.
«Осторожно! – попыталась она крикнуть. – Он убьет тебя!» –
но крик ее был беззвучен.
Но прежде, чем Куджо успел бросился на Вика, тот повернулся
и ткнул в него пальцем. И тут же шерсть Куджо опала, как сухие листья. Его
красные глаза выпали из глазниц и, как бусины, покатились по гравию. Нос
разбился о землю, как черное стекло. Через миг возле гаража осталась только
гора опавшей шерсти.
«Не бойся, – сказал Вик во сне. – Не беспокойся насчет этого
старого пса, это всего-навсего куча шерсти. Ты еще не получала почту? Вот это
важно. А пес – ерунда. Так ведь? Почта…
Его голос исчез в длинном-длинном туннеле отражаясь эхом.
Внезапно голос стал уже не сном, а памятью о сне – она проснулась, и щеки ее
были в слезах. Во сне она плакала. Она посмотрела на часы. Четверть второго.
Оглянувшись на Тэда, она увидела, что он спокойно спит, так и не вынув палец
изо рта.
