Пока Куджо не вернулся, она собиралась с духом, чтобы
открыть дверь, снова и снова проигрывая в уме свои возможные действия. Она
сняла рубашку и теперь сидела за рулем в своем белом лифчике. Когда она
побежит, то обернет рубашкой руку. Плохая защита, но лучше, чем ничего. Она
может разбить стекло и зайти в дом. Даже если внутренняя дверь заперта, она
как-нибудь проникнет туда. Как-нибудь.
Но Куджо вернулся и расстроил все ее планы.
«Ничего. Он еще уйдет. Как делал раньше». «Но уйдет ли? –
спрашивала она себя. – Все слишком удачно складывается. Кэмберы уехали и, как
примерные граждане, сказали, чтобы им не завозили почту; Вик тоже уехал и вряд
ли позвонит до завтра. И если он позвонит рано, то решит, что мы отправились к
Марио или в «Тэст Фриз» за мороженым. А потом он не будет звонить, чтобы не
будить час. Предупредительный Вик. Да, все очень удачно. Как тот пес Харона в
Мифах. Только зовет его Куджо. Проводник в Царство Мертвых».
«Уходи, – мысленно приказала она псу. – Уходи в сарай,
сволочь».
Куджо не двигался с места.
Она облизала губы, распухшие не меньше, чем у Тэда.
– Как ты, Тэдди? – она осторожно убрала его волосы со лба.
– Тсс, – бессвязно пробормотал Тэд. – Утки. Она потрясла
его.
– Тэд? Какие утки? Ты слышишь меня?
Он открыл глаза и огляделся, маленький мальчик, испуганный и
смертельно уставший.
– Мама? Мы поедем домой? Мне жарко…
– Поедем, – пообещала она.
– Когда, мама? Когда? – он беспомощно заплакал.
«Ox, Тэд, береги влагу, – подумала она. – Она может тебе
понадобиться». Дурацкие мысли. Но не так ли? Маленький мальчик, умирающий от
обезвоживания организма (прекрати, он же не умирает! ) в семи милях от города.
Но так и было. И не старайся с этим спорить, дорогая. Если
хочешь, верь, что этот пес судьба, или Божеское наказание, или даже
реинкарнация Элвиса Пресли. Это не меняет дела. В этой ситуации, когда речь
идет о жизни и смерти, нужно думать о другом.
– Ну когда, мама? – он смотрел на нее заплаканными глазами.
– Скоро, – сказала она мрачно. – Очень скоро. Она прижала
его к себе и посмотрела в его окно. Ее глаза снова заметили предмет, лежащий в
траве, старую бейсбольную биту.
«Хотела бы я разбить этой штукой его башку».
В доме зазвонил телефон.
Она вскинула голову, мгновенно наполнившись безумной
надеждой.
– Это нам, мама? Нам звонят?
Она не отвечала. Она не знала, кто это. Но при удаче –
должна же им когда-нибудь улыбнуться удача? – этот звонящий должен
заинтересоваться, почему телефон у Кэмберов так долго не отвечает.
Куджо поднял голову, напоминая в этот момент пса с
граммофонной марки «Хиз Мастерс Войс». Он, шатаясь, поднялся и направился к
дому.
– Может, он хочет ответить на звонок? – предположил Тэд. –
Он…
С ужасающей быстротой пес изменил направление и помчался к
машине. Неуклюжесть его в мгновение ока исчезла, словно он притворялся раньше.
Он рычал и утробно лаял. Красные глаза горели. Он ударился о машину и отскочил
– расширенными глазами Донна увидела вмятину на дверце. «Он должен расшибиться,
– в исступлении подумала она, – разбить свою проклятую башку, должен, ДОЛЖЕН…»
Куджо мотал головой. Из его носа текла кровь. Глаза казались
изумленными. Телефон в доме зазвонил опять. Пес повернулся туда, но неожиданно
опять кинулся на машину, ударившись о стекло прямо напротив лица Донны с глухим
стуком. На стекло брызнула кровь, и по нему пробежала длинная извилистая
трещина. Тэд завизжал и закрыл лицо руками.
Пес кинулся снова. Слюна брызгала из его окровавленной
пасти. Она могла видеть его зубы, тяжелые и желтые, как слоновая кость. Когти
царапали стекло. Его глаза глядели прямо на нее: тупые, дикие глаза, но в них
она видела какое-то знание. Знание чего-то страшного, о чем она боялась даже
думать.
– Уходи! – закричала она.
Куджо еще раз ударился о стекло на ее стороне. Еще раз. Еще.
Дверь вдавилась внутри. Каждый удар двухсотфунтовой туши сотрясал маленький
автомобильчик, и каждый раз она слышала тот же тяжелый стон и изо всех сил
надеялась, что он расшибется или, по крайней мере, потеряет сознание. И каждый
раз он отходил и снова бросался вперед. Его морда превратилась в кровавую
маску, искаженную слепой яростью.
Она взглянула на Тэда и увидела, что он в шоке свернулся в
комок на сиденье, зажав руками лицо.
«Может, это и к лучшему».
Телефон в доме замолчал. Куджо, готовящийся к очередному
броску, застал на месте. Донна затаила дыхание. Пауза показалась ей
бесконечной. Куджо сел, задрал свой изувеченный нос к небу и завыл – дикий и
тоскливый звук, от которого ее пробрала дрожь. В этот момент она была почти
уверена – она знала, – что это не просто собака.
Наконец, Куджо медленно отошел от машины. Она надеялась, что
он ляжет там – она не видела больше его хвоста. Но она ждала. Куджо не
появлялся.
Она склонилась к Тэду и стала приводить его в чувство.
* * *
Когда Бретт, наконец, повесил трубку, Черити взяла его за
руку и повела в кафе Кэлдора. Там за столом их ждала Холли, попивая коктейль.
– Ну, что там? – осведомилась она.
– Ничего. Он просто беспокоится за пса. Правда, Бретт?
Бретт с несчастным видом кивнул.
– Иди вперед, если хочешь, – предложила Черити. – Мы
догоним.
– Ладно. Я жду внизу.
Холли допила свой коктейль и вышла, весьма привлекательная в
своем бордовом платье и пробковых сандалиях, такая привлекательная, какой
Черити не стать уже никогда. Холли отвезла их в Бриджпорт, угостила чудесным
обедом – по карте Обеденного клуба, – и после этого они ходили по магазинам. Но
Бретт в самом деле беспокоился о Куджо. Черити сама чувствовала себя неважно;
стояла жара, и ей передалось беспокойство сына. Наконец, она согласилась, чтобы
он позвонил домой из автомата… но результат оказался именно таким, какого она
боялась.
Подошла официантка. Черити заказала кофе, молоко и два
пирожных.
– Бретт, – сказал она, – когда я сказала отцу о нашей
поездке, он был против…
– Да, я знаю.
– …а потом передумал. И я подумала, что он увидел в этом
шанс… шанс самому немного отдохнуть. Иногда мужчинам нужен такой отдых, нужно
чем-нибудь заняться…
