«В гараж Кэмбера», – сразу же ответил мозг.
Но это же глупо. Мэсен послал туда шерифа Баннермэна, чтобы
он немедленно позвонил, если что-нибудь обнаружит, а он не позвонил, и это
значит…
(…что монстр сожрал его)
Ладно, но почему бы ему туда не съездить? Надо же что-то
делать!
Он завел мотор и поехал по дороге №117, еще не зная, поедет
ли он прямо, в Скарборо, или свернет на Кленовую дорогу.
У поворота он медлил, пока кто-то не просигналил ему сзади.
Потом резко свернул направо. Ничего, если он на пятнадцать минут съездит к
Кэмберу. Посмотрев на часы, он увидел, что уже двадцать минут первого.
* * *
– Время пришло – поняла Донна.
А, может быть, и прошло. Помощи ждать было неоткуда. Ни один
рыцарь на боевом коне не проезжал по дороге №3. И не проедет.
Тэд умирал.
Она повторяла это хриплым шепотом, снова и снова – Тэд
умирает.
В машине совсем не осталось воздуха. Окно с ее стороны не открывалось,
а со стороны Тэда… Она пыталась его приоткрыть, но Куджо, лежащий в тени
гаража, сейчас же вскочил и со всей возможной быстротой направился к машине,
свирепо рыча.
Пот уже не тек по лицу Тэда. Пота больше не осталось. Кожа
его была сухой и горячей; распухший язык оттопыривал верхнюю губу. Дыхание
сделалось настолько слабым, что она с трудом могла его уловить. Дважды ей
казалось, что он уже не дышит.
Ей самой было ненамного лучше. Металл кузова раскалился и
обжигал при каждом неосторожном движении. Нога онемела, и она уже не
сомневалась, что укус пса занес ей какую-то инфекцию. Может, для бешенства еще
было рано, – она молила Бога об этом, – но укусы опухли и покраснели.
Куджо тоже был едва жив. Казалось, он усох внутри панциря из
свалявшейся и окровавленной шерсти. Глаза его уже почти не видели, но он еще
всматривался ими в ненавистных людей. Он уже не пускал слюну; морда его иссохла
и походила на сморщенный кусок застывшей лавы.
«Старый монстр, – подумала она бессвязно, – еще опасен».
Сколько еще продлится этот чудовищный плен? Может, это все
только сон? Нет уж, скорее сном было все, что происходило с ней до сих пор –
любящие родители, школа, друзья, праздники и танцы, – а реальностью был этот
вот раскаленный двор, где притаилась смерть. Старый монстр еще опасен, и ее сын
умирает.
Бейсбольная бита. Вот все, что ей осталось. Бита и, если она
сумеет добраться туда, что-нибудь в машине мертвого полицейского. Какое-нибудь
ружье.
Она начала передвигать Тэда назад, борясь с забытьем, грозящим
навалиться на нее в любой момент. Наконец он перевалился за кресла, как мешок.
Она выглянула в окно, увидела биту, лежащую в высокой траве,
и открыла дверцу.
Куджо встал и медленно, нагнув голову, пошел к ней. Когда
она в последний раз вышла из «пинто», часы показывали 12.30.
* * *
Вик свернул на дорогу №3 как раз в это время. Он ехал
быстро, чтобы после Кэмбера успеть еще и в Скарборо, что находилось за
пятьдесят миль. Как только он решил ехать сперва к Кэмберу, он начал мысленно
ругать себя за этот выбор. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.
Он уже проехал домишко Гэри Педье, когда понял, что рядом с
ним стоит «форд» Кэмбера. Он надавил на тормоза; «ягуар», сжигая резину, встал
поперек дороги. Может быть, шериф был у Кэмбера и не застал его, а он сидит
здесь.
Он заглянул в зеркальце, увидел, что дорога пуста, и быстро
поехал назад. Загнав машину к подъезду, вышел из нее.
Чувства его были теми же, что у Джо Кэмбера двумя днями
раньше. Он увидел пятна крови и проломленную панель двери. Во рту появился
металлический привкус. Все это как-то связано с исчезновением Тэда и Донны.
Он зашел внутрь и тут же почуял запах – зловоние. Эти два
дня было жарко. В коридоре на полу темнело что-то, похожее на поваленную
скамейку, но Вик уже понял, что это не скамейка. Из-за запаха. Он нагнулся. Это
был человек. Казалось, его горло перерезано очень тупым ножом.
Вик отшатнулся. Из горла его вырвался сухой стон. Телефон.
Нужно позвонить в полицию.
Он пошел на кухню и там застыл. Внезапно все для него
прояснилось; будто две половинки картины соединились в целое изображение.
Это пес. Это сделал пес.
И «пинто» в самом деле стоит у Джо Кэмбера. «Пинто» и в нем…
– О боже, Донна… Вик повернулся и побежал к двери.
* * *
Донна шаталась; ноги почти не держали ее. Она схватила
бейсбольную биту, боясь оглядываться на Куджо, пока не сжала ее в руке. Еще
немного, и она могла бы заметить лежащий рядом служебный пистолет Джорджа
Баннермэна. Но она его не заметила.
Она повернулась, и Куджо бросился на нее.
Она обрушила на голову сенбернара тяжелый конец биты, с
замиранием сердца почувствовав, что она едва не сломалась. Пес отступил, хрипло
рыча. Ее грудь тяжело вздымались под белыми чашечками лифчика, окрашенными
кровью – она вытирала о них руки, которыми касалась губ Тэда.
Они стояли, глядя друг на друга в залитой солнцем тишине.
Были слышны только ее тяжелое дыхание, утробное рычание Куджо и беззаботное
чириканье воробья где-то неподалеку.
Куджо начал заходить слева. Донна двинулась вправо. Они
описали круг. Она держала биту в самом уязвимом месте, там, где дерево
треснуло, ощущая пальцами шершавые кольца изоленты.
Куджо шагнул вперед.
– Ну, давай! – закричала она.
Она подняла биту и ударила Куджо по голове, но он увернулся,
и удар пришелся по ребрам. Тяжелый, тупой стук и хруст где-то в собачьем боку.
Пес издал звук, похожий на стон, и зашатался. Она почувствовала, что бита под
изолентой чуть разошлась.
Донна, пронзительно вскрикнула, опустила биту на передние
лапы пса. Опять что-то хрустнуло. Пес попытался отползти, но она била его снова
и снова, не переставая кричать. В голове у нее непрерывно звенело, мир плясал
вокруг. Она была ведьмой, гарпией, Богиней-Мстительницей – не за себя, но за
то, что сделали с ее сыном. Бита поднималась и опускалась у нее в руках, как
удары ее собственного сердца.
Теперь конец биты окрасился кровью. Куджо все еще пытался
отползти, но его движения делались все медленнее. Он еще смог увернуться от
одного удара – бита ударила по гравию, – но следующий повалил его на землю.
