Мысль о том, что она будет спать всего в нескольких футах от него, захлестнула Макса волной неодолимого удовольствия.
— Вы едете на охоту утром? — поспешно спросил он, едва ли не впервые в жизни ощущая неловкость. Откуда взялись эти искренние, незамутненные эмоции в общении с женщиной, то есть именно там, где более уместна обычная похоть?
— Не дождусь завтрашнего дня, — оживилась она. — Так люблю эти прогулки на рассвете, когда воздух чист, а солнце словно умыто росой. Это всегда напоминает мне о простых радостях жизни.
— В таком случае нам следует выпить только одну бутылку, — галантно посоветовал он. — Я велел моему камердинеру разбудить меня в шесть.
— Значит, я буду на ногах раньше вас. Моя горничная поднимет меня в половине шестого.
— Не угодно ли вместе со мной прогуляться верхом на рассвете? — неожиданно для себя предложил Макс. Собственные слова громом отдались в ушах, так что он на мгновение прикрыл глаза, пытаясь понять, что наделал. Ведь он всего лишь намеревался немного утешить одинокую женщину, отвлечь от тяжелых мыслей.
Кристина отвела глаза, и он еще раз выругал себя за такую бесцеремонность.
— Простите. Кажется, я выпил больше обычного.
— Нет, почему же, буду очень рада, — медленно выговорила Кристина, словно расправляя крылья с каждым новым словом.
Макс на секунду потерял дар речи, потому что вовсе не собирался заводить роман с такой высоконравственной особой. Ну вот, она опять краснеет, словно невинная девица, и он, не желая и дальше конфузить ее, поспешно кивнул:
— Прекрасно. Значит, договорились.
И неожиданно почувствовал, что ступил на новую и совершенно незнакомую почву, где на каждом шагу может оказаться ловушка. Ему не слишком хотелось разыгрывать джентльмена с утра пораньше.
— Подождать вас внизу или у конюшни?
— У конюшни, — торопливо ответила Кристина, краем глаза заметив, что муж вместе с леди Фейн покидает комнату. ― а сейчас прошу меня извинить.
Она исчезла в мягком шелесте темно-красного бархата, оставив его странно взбудораженным. Наполнив бокал, Макс решил, что ему не по себе из-за весьма редкого появления добродетельных женщин в его жизни. Завтра нужно постараться не сказать и не сделать ничего такого, что могло бы ее поощрить.
Потому что ее добродетель — последнее, что его интересует.
Глава 3
Кристина нашла мужа и Джину слившимися в страстных объятиях едва ли не под дверью гостиной.
— Я была бы крайне благодарна, Ганс, если бы ты, прежде чем совокупляться с… этой особой, отодвинулся от гостиной далее чем на пять футов.
Муж отпустил леди Фейн и быстро отскочил.
— А вы, Джина, вероятно, предпочли бы постель? — ехидно осведомилась Кристина.
Дверь гостиной неожиданно распахнулась, и в коридоре появилось сразу несколько человек.
— Ганс! — вскричал один из них. — Пойдем сыграем партию в бильярд! Тедди хвастает, будто отыграет все, что проиграл прошлой ночью!
— Прошу меня простить, — процедил князь, поклонился Джине и, окатив жену негодующим взглядом, отошел.
— Теперь вам придется ждать, Джина. Какая жалость! — пробормотала княгиня, поражаясь степени своего гнева. В конце концов, она давно знает, что представляет собой Ганс. — Правда, в гостиной еще достаточно мужчин, чтобы удовлетворить все ваши нужды.
— Ах, откуда вам об этом знать!
— Как спят с чужими мужьями? Тут вы совершенно правы: откуда мне об этом знать?
— Как вообще спят с мужчинами, — съязвила Джина. — Включая собственного мужа.
— Не всем быть столь щедрыми, как вы… и ваш муж, — парировала Кристина, игнорируя укол. — Насколько я поняла, лорд Фейн больше чем готов поделиться вами со своими приятелями.
— Сомневаюсь, что Ганс откажется поделиться вашими милостями. Да вот только найдется ли охотник?
— Его желания и стремления меня не касаются. Главное, что сказала бы на это я. А я в отличие от вас не продаюсь. Доброй вам охоты сегодня ночью, дорогая. Впрочем, ведь вы доступны любому, не так ли?
— Я не единственная, кого имеет Ганс, — огрызнулась Джина.
— Зато я — единственная, на ком он женился, — мягко ответила Кристина и, повернувшись, отошла.
Ганс вернулся в спальню очень поздно, но Кристина еще не спала. Не смогла уснуть после безобразной сцены в коридоре. Столкновение с Гансом и Джиной было последней каплей в долгой череде измен и предательств. Безвыходным тупиком.
Лежа в темноте, она решила, что больше не намерена терпеть его неприкрытое вероломство. Их брак превратился в фарс, и нужно решать, что теперь делать. От их отношений веет ледяным холодом.
Заслышав шаги, она села и спокойно объявила:
— Ганс, я больше не могу так жить.
Понимая, что история с Джиной не пройдет ему даром, князь заранее отпустил камердинера и принялся раздеваться сам. Прошло несколько минут, прежде чем он, продолжая расстегивать запонки, поднял глаза и равнодушно оглядел жену.
— Не читай мне мораль, Кристина. Я не в настроении выслушивать лекции.
— Придется настроиться соответственно, потому что я не твоя служанка и не потерплю подобных отповедей. Итак, я устала от твоего непристойного поведения и желаю, чтобы это прекратилось.
— Ты серьезно? — удивился муж и, отложив бриллиантовые запонки, стал снимать фрак.
— Абсолютно.
Бросив фрак на стул, Ганс стянул с плеч вышитые подтяжки.
— И какого же дьявола все это значит? — бросил он без особого запала, словно ответ его не интересовал.
— Это означает, что тебе придется забыть о своем распутстве.
Ганс развязал галстук и недоуменно уставился на жену.
— И не подумаю.
Сердце Кристины гулко забилось.
— Тогда я разведусь с тобой.
— Это еще что за выдумки? Ты потеряешь детей, — раздраженно буркнул муж, снимая туфли.
— А может, и нет.
— Дорогая, — с ледяным пренебрежением пояснил он, — у тебя в кармане ни пенни, а развод и адвокаты дорого стоят, не говоря уже о том, что в нашем брачном контракте есть пункт, касающийся детей. Они в любом случае останутся со мной. Буду весьма рад, если мы прекратим эту бесполезную дискуссию. — Он сбросил рубашку и выпрямился.
— Что бы ты сказал, если бы я спала с каждым приглянувшимся мне мужчиной?
— Иисусе, Кристина, перестань вести себя как капризный ребенок! — крикнул он.
Кристина так и не поняла, было ли его безразличие истинным или основанным на убежденности в том, что она просто не способна на адюльтер. Проще говоря, он от нее отмахнулся. Его брюки скользнули на пол рядом с рубашкой, и князь остался в шелковом белье. Кристина вспомнила, как ее неизменно завораживали его высокое мускулистое тело и белокурая нордическая красота. Теперь же это чувство казалось таким нереальным, что она не могла припомнить, когда презрение вытеснило любовь.
