В будке было холодно. У меня начали цепенеть руки. «Как
хорошо ты все подготовил, Эрни, — подумал я. — Как-никак, шахматист». Мне стало
жаль Регину, которой, как оказалось, можно было управлять, увы, это было не
труднее, чем управлять марионеткой: нужно было только знать, за какие ниточки
дергать.
— Вы считаете, что все так и есть? — спросил я.
— Конечно, нет! — взорвался он. — Она бы тоже так не
считала, если бы задумалась хоть на минуту. По сегодняшним правилам приема в
колледж его никто не станет слушать вплоть до июля. Он говорит так, будто мы
живем в пятидесятые, а не в семидесятые годы.
— Когда они поедут?
— Она заедет за ним в школу после шестого урока. Он получил
разрешение пропустить последнее занятие.
Значит, они собирались покинуть Либертивилл через полтора
часа. Поэтому я задал последний вопрос — хотя уже знал ответ на него:
— Если Регина заедет за ним, то он поедет не на Кристине?
— Нет, они поедут на «вольво». Регина обезумела от радости,
Дэннис. Она не понимает, что поездка в колледж сейчас ничего не даст. Дэннис,
что происходит? Скажи, прошу тебя.
— Завтра, — сказал я. — Обещаю. Но сейчас вы должны
пообещать сделать кое-что для меня. Может быть, не только для меня. Может быть,
это также вопрос жизни и смерти для моей семьи, для Ли и для ее семьи. Вы…
— О Господи, — хрипло проговорил он. В его голосе что-то
изменилось. — Он уезжал каждый раз — кроме того раза, когда погиб Уэлч… Регина
сказала, что он спал… но я ей не верю… Дэннис, кто управляет этой машиной? Кто
использует ее для того, чтобы убивать людей, когда Эрни не бывает в городе?
Я был готов рассказать ему, но ответ породил бы новые расспросы,
а у меня болела нога, и в будке было очень холодно. И все равно он вряд ли
поверил бы мне.
— Послушайте, Майкл, — произнес я, пытаясь говорить
непринужденно. Я чувствовал себя, как злодей мистер Роджерс из детского
телесериала. Большая машина пришла из пятидесятых годов, чтобы съесть вас,
ваших детей и знакомых… — Пожалуйста, позвоните моему отцу и отцу Ли. Пусть
наши семьи соберутся в доме Кэйботов. — Немного подумав, я добавил:
— Может быть, вам тоже стоит присоединиться к ним, Майкл.
Пожалуйста, ждите там, пока я и Ли не приедем или не позвоним. — Я быстро
подсчитал в уме, сколько времени у Эрни было для надежного алиби. — Мы дадим
знать о себе в четыре часа. До этого времени ни в коем случае не выходите из
дома. Ни в коем случае.
— Дэннис, мне не совсем…
— Пожалуйста, — перебил я. — И опасайтесь Кристины.
— Они поедут из школы, — сказал Майкл. — Он сказал, что с
машиной ничего не произойдет на школьной автостоянке.
Он понял, что это была ложь. После случившегося в аэропорту
Эрни не мог быть уверен в сохранности Кристины на общественной стоянке.
— Так вот, — сказал я. — Если вы увидите в окне Кристину, то
не выходите из дома, а звоните в полицию.
— Да, но…
— Сначала позвоните моему отцу. Обещайте мне.
— Обещаю… но, Дэннис…
— Спасибо, Майкл.
Я повесил трубку. Мои руки и ноги почти онемели от холода, а
на лбу выступили капли пота. Осторожно передвигая костылями, я вышел из будки и
добрался до «Петунии». В кабине было довольно тепло.
— Что он сказал? — спросила Ли. — Он обещал?
— Да, — ответил я. — Они будут вместе, я уверен. Если
Кристина решит поохотиться сегодня вечером, то она выберет нас.
— Хорошо, — сказала она.
Я нажал на рычаг переключения скоростей. Сцена была
подготовлена. Оставалось ждать и смотреть, что произойдет дальше.
* * *
Перед въездом в гараж лежал чистый, нетронутый ничьими
следами снег. На стене из рифленого железа были те же самые надписи, что
встретили нас с Эрни, когда мы в первый раз привезли сюда Кристину, — ЭКОНОМЬ
ДЕНЬГИ! ВАШИ РУКИ, НАШИ ИНСТРУМЕНТЫ! АРЕНДА СТОЯНКИ НА НЕДЕЛЮ, НА МЕСЯЦ, НА ГОД
и СИГНАЛИТЬ ДЛЯ ВЪЕЗДА. Ниже висела новая табличка: ЗАКРЫТО. СЛЕДИТЕ ЗА
ОБЪЯВЛЕНИЯМИ. Неподалеку от ворот стоял старый полуразвалившийся «мустанг»
выпуска шестидесятых годов. На нем белела пышная шапка снега.
Ли взяла ключи и пошла открывать дверь. Я смотрел в зеркало
заднего обзора и не видел никаких признаков того, что мы привлекали чье-нибудь
внимание.
Внезапно Ли повернулась и приблизилась ко мне.
— Я открыла замок, но дверь не поддается, — сказала она. —
Наверное, замерзла.
— Великолепно, — подумал я. — Просто чудесно: ни одного дела
без непредвиденных сложностей.
Я выбрался из кабины и с помощью Ли добрался до двери. Затем
попробовал открыть дверь… она немного поддалась. Но только немного.
— Давай попробуем вместе, — сказал я. Ли взялась за дверную
ручку, и мы потянули ее на себя. Внизу раздался слабый треск, но лед еще прочно
удерживал дверь на прежнем месте.
— Ну еще чуть-чуть! — проговорил я. Моя левая нога болела,
по лбу и щекам текли капли пота, — Я считаю до трех, и мы напрягаем все силы.
Хорошо?
— Хорошо, — сказала она.
— Раз… два… три!
Дверь оторвалась ото льда и поднялась вверх по рельсам с
убийственной легкостью. Она открылась, а я упал на спину, отбросив костыли в
разные стороны. У меня потемнело в глазах от боли, пронзившей тело от левой
ноги до обоих висков. Я стиснул зубы, но только лишь приглушил тревожный стон,
вырвавшийся из горла. Ли уже держала меня за плечи, склонившись надо мной.
— Дэннис, ты в порядке?
— Помоги мне подняться.
Она подала мне костыли, и я с огромным трудом встал,
опершись на них и на правую ногу. Левая была в агонии.
— Дэннис, ты не сможешь…
— Смогу. Должен смочь. Помоги мне, Ли.
— Ты бледен, как привидение. По-моему, тебе нужно вызвать
врача.
— Нет. Помоги мне забраться обратно.
— Дэннис…
— Ли, помоги мне забраться в кабину! Дюйм за дюймом мы
приблизились к «Петунии». Когда я наконец оказался за ее рулем, моя рубашка
была мокрой от снега и пота. До того дня я не знал, что значит вспотеть от
боли.
— Дэннис, я пойду и поищу телефон, а потом вызову врача. — У
нее было бледное, испуганное лицо. — Ты снова сломал ее, да?
