«Она выглядит как новая, — подумал я. — Боже, помоги нам».
Ли испуганно рванулась вперед и упала, споткнувшись о порог
открытой двери. Кристина с грохотом подскочила на ступеньках и левым крылом
ударилась в стену. Снова раздался треск, скрежет и звон. Вместе с осколками
ветрового стекла из машины вылетело тело Майкла Каннингейма. Оно тяжело упало
на пол офиса, где лежала Ли.
Ли завопила от ужаса. Она вскочила на ноги и бросилась к
окну.
— Ли, нет! — изо всех сил заорал я и вдавил швабру в педаль
сцепления.
Кристина съехала с лестницы и понеслась назад, размывая по
полу антифриз и масло.
Ли снова появилась в полуразрушенном дверном проеме.
Кристина рванулась вперед. Ее искореженный капот был снова
нацелен на Ли.
Двигатель «Петунии» ревел на полную мощность, когда ее
бампер смял в лепешку левое переднее крыло Кристины. «Фурию» отбросило, и она
еще раз врезалась в стену. От удара у нее перекосилось колесо, но, натужно
взвыв, она медленно поползла вперед, — ползла, как зверь, лапы которого
переломаны капканом.
Я в первый и в последний раз услышал голос Лебэя,
прокричавшего в бессильной злобе и ярости: «Ты, ГОВНЮК! Ненавижу тебя, жалкий
ГОВНЮК! ОСТАВЬ МЕНЯ!»
«Тебе следовало оставить в покое моего друга». — пытался я
прокричать в ответ, но из горла вырвался только сдавленный стон.
Почти теряя сознание от боли, я вновь направил «Петунию» на
изувеченный красно-белый корпус «фурии». Удар пришелся как раз по ее бензобаку.
Меня ослепила вспышка желтого пламени. Я закрыл глаза обеими руками, а когда
отнял их от лица, то огня уже не было. Кристина стояла неподвижно. Ее двигатель
был мертв.
Я взглянул вниз, но некоторое время не видел ничего, кроме
темноты, в которую меня погрузили.
* * *
Я пришел в себя минут через пятнадцать. Рядом со мной, на
водительском сиденье «Петунии», была Ли. Она прикладывала к моему лицу мокрый
носовой платок. Я схватил его рукой и попробовал выжать из него воду. У воды
был привкус машинного масла. И я сплюнул.
— Дэннис, не волнуйся, — проговорила Ли. — Я сбегала на
улицу… остановила какого-то прохожего… он вызовет врача… не волнуйся… Дэннис,
все будет в порядке?
— Я очень хорошо выгляжу?
— Нет, — сказала она и разрыдалась.
— Тогда не задавай глупых вопросов, — я проглотил комок,
подступивший к горлу. — Не задавай глупых вопросов. Я люблю тебя.
Она осторожно обняла меня.
— Полицию он тоже вызовет, — сказала она. Я с трудом слышал
ее. Мои глаза отыскали то, что осталось от Кристины. Она уже не была похожа на
машину: вместо нее на полу лежала груда искореженного железа. Но почему она не
сгорела? Обод колеса валялся рядом с ней.
— Давно ты была на улице? — Хрипло спросил я.
Я не отводил взгляда от помятого обода.
Раздался тонкий металлический звон — как будто лопнула
струна — и вмятины на ободе начали выправляться. Внезапно он подскочил на ребро
и покатился к машине, как огромная монета.
Ли тоже это увидела. Ее глаза начали вылезать из орбит. Лицо
смертельно побледнело. Губы прошептали слово «нет», но звука я не услышал.
Груда железа задрожала. Ничего более чудовищного я не видел
и не увижу в своей жизни. Куски металла стали медленно срастаться. Под ними
стали вырисовываться контуры восьмицилиндрового двигателя.
Мотор «Петунии» все еще работал.
— Тебе нужно будет только нажимать на газ, — встряхнув
головой, прошептал я. Мне было страшно говорить громко — я боялся, что меня
услышит Кристина.
— Нажимай на газ, несмотря ни на что.
Я отпустил сцепление. Раздался яростный вопль.
Ли обхватила голову руками.
— Я не могу, Дэннис! Я не могу сделать это! Она — кричит!
— Ты должна сделать это, — сказал я. Ее нога нажала на газ,
и я снова услышал пронзительный вой сирены. Я схватил Ли за плечо и
почувствовал невыносимую боль в левой ноге. — Ли, ничего не изменилось. Вперед!
— Она кричит на меня!
— Ли, осталось совсем немного. Давай!
— Я попытаюсь, — прошептала она и снова нажала на газ.
Я включил задний ход. «Петуния» сдвинулась с места. Затем я
снова нажал на сцепление, поставил рычаг скоростей на первую передачу… и Ли
внезапно воскликнула:
— Дэннис, нет! Нет! Посмотри!
Мать и маленькая девочка. Вероника и Рита стояли перед еще
искореженным, но уже выправляющимся корпусом Кристины. Они держались за руки,
их лица были торжественны и печальны.
— Их здесь нет, — сказал я. А если они здесь, то самое время
отправить их обратно, — новая боль в ноге заставила меня содрогнуться, —
обратно, туда, где их место. Нажимай на педаль.
Я отпустил сцепление, и «Петуния», набирая скорость,
покатилась вперед. Две человеческие фигуры не исчезли, как призраки в фильмах
ужасов: они заметались то в одну сторону, то в другую, их краски поблекли… а
потом они просто растаяли в воздухе.
Мы взгромоздились на корпус Кристины и раздавили его. Затем
я включил задний ход, и мы поехали на то, что еще недавно называлось машиной.
Теперь ее уже не существовало на свете.
Я выключил двигатель и потерял сознание.
* * *
Очнулся я двадцать первого января. Моя левая нога снова была
в гипсе. На ней висели знакомые веревки и противовесы. Рядом с моей постелью
сидел человек, которого я не видел никогда прежде. Он взглянул на меня и
отложил книгу, лежавшую у него на коленях.
— Поздравляю тебя с прибытием на этот свет, Дэннис, —
улыбнувшись, проговорил он.
— Вы врач? — спросил я, думая узнать, где находится доктор
Арроуэй, лечивший меня в прошлый раз.
— Инспектор полиции штата, — представился он, — Ричард
Мерее. Можно просто Рик.
Он осторожно протянул руку, я прикоснулся к ней. Я и в самом
деле не мог пожать ее. У меня болела голова. Хотелось пить.
— Послушайте, — сказал я. — Я не возражаю против разговора с
вами, но мне хотелось бы повидаться с врачом. — Я помолчал, а потом добавил:
— Мне нужно знать, буду ли я когда-нибудь ходить снова.
— Если доктор Арроуэй говорит правду, — добродушно произнес
Мерее, — то ты будешь ходить через шесть недель. Ты не сломал ее, Дэннис, хотя
она и опухла, как сосиска. Твой врач говорит, что ты легко отделался.
