— Что с Эрни? — спросил я. — С Эрни Каннингеймом? Вы знаете…
Он отвел глаза.
— Что с ним?
— Дэннис, — сказал он и немного замешкался. — Не знаю, самое
ли время…
— Я прошу вас. Эрни… он мертв?
Мерее вздохнул.
— Да, он погиб. Он и его мать попали в дорожную аварию. Был
густой снегопад. Это был несчастный случай.
Я хотел говорить, но не мог. Мерее налил в стакан воды из
графина, стоявшего на столике, и протянул его мне. Я выпил его до дна.
— Что именно произошло с ними? Мерее сказал:
— Из-за снега они не разглядели указатель поворота. Машина
упала с обрыва и взорвалась.
Я закрыл глаза. Они много пережили. И настрадались. Все
трое. Дэннис, в машине находилось трое людей…
— Трое?
— Да. Один тракторист ехал за ними следом и видел, что в
машине происходила ссора. Однако мы нашли только два трупа. По нашей версии,
они подобрали какого-нибудь хитчхайкера, который скрылся с места аварии до
прибытия полиции.
Все было нелепо, но не смешно. Нужно было знать Регину
Каннингейм, чтобы понять смысл происшедшего. Регина ни разу в жизни не
подбирала хитчхайкеров. И никогда не меняла своих привычек.
Это был Лебэй. Да, он не мог находиться сразу в двух местах.
И когда увидел, к чему клонится дело в гараже Дарнелла, то бросил Кристину и
попытался вернуться к Эрни. Можно только гадать о том, что случилось дальше. Но
мне кажется, что Эрни вступил в борьбу с ним… и по крайней мере заслужил
собственные похороны. Я не циник, но это лучше, чем ничего.
— Погиб, — проговорил я, и ко мне вернулись слезы. Я был
слишком слаб, чтобы остановить их.
— Расскажи мне о том, что произошло, — сказал Мерее. — С
самого начала, Дэннис.
— А что рассказала Ли? — спросил я. — И как она?
— В пятницу вечером она проходила обследование здесь, — тихо
произнес Мерее. — У нее было небольшое сотрясение мозга. Кроме того, ей
наложили дюжину швов на затылке. Лицо, к счастью, не пострадало. Она очень
красивая девушка.
— Она прекрасная девушка. — поправил я.
— И она ничего не желает говорить. Ни мне, ни своему отцу.
Она настаивает на том, что ты сам должен рассказать — если захочешь, конечно. —
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Мне предстоит большая работа, — пробормотал я и подумал о
всех годах, которые провел вместе с Эрни. Но как я мог рассказать о них?
Подобная идея показалась мне абсурдной.
— Так что же произошло? — повторил свой вопрос Мерее. —
Расскажи, Дэннис.
— Вы все равно не поверите, — угрюмо сказал я.
— Может быть, поверю, — медленно проговорил он. — Знаешь,
это дело сначала расследовал парень по фамилии Дженкинс. Он был моим другом.
Хорошим другом. Он погиб, но за неделю до смерти сказал мне, что в Либертивилле
происходят такие события, в которые никто не поверит. Затем его убили. Так что
для меня это личный вопрос.
Я осторожно повернулся.
— Больше он ничего не говорил?
— Он сказал, что ему удалось раскрыть одно старое убийство,
— произнес Мерее, глядя мне в глаза. — Но добавил, что убийца уже умер.
— Лебэй, — пробормотал я и подумал, что если Дженкинс так
много узнал, то Кристина должна была охотиться за ним. Дженкинс шел по верному
пути.
Мерее сказал:
— Да, Дженкинс упоминал эту фамилию. — Он придвинулся ко мне
ближе. — И я скажу тебе кое-что еще, Дэннис. Дженкинс был первоклассным
водителем. До свадьбы он участвовал в гонках в Филли-Плэйнс, и у него была
целая коллекция медалей и вымпелов. Он ехал со скоростью сто двадцать миль, и у
его «доджа» был форсированный двигатель. Если его кто-то догнал и сбил — а мы
знаем, что все так и было, — то этот кто-то был дьявольским асом.
— Да, — проговорил я. — Он был дьявольским гонщиком.
— Я пришел к тебе сам по себе, неофициально. У меня нет ни
магнитофона, ни радиопередатчика в кармане. То, что ты скажешь, не будет
считаться твоими показаниями. Все останется между нами. Но я должен знать все о
смерти Руди, потому что мне часто приходится видеть его жену и детей.
Понимаешь?
Я обдумал его просьбу. Я думал долго — больше пяти минут. Он
не мешал мне. Наконец я кивнул.
— О'кей. Но вы все равно не поверите.
— Увидим, — произнес он.
Я открыл рот, не зная, о чем буду говорить.
— Знаете, он был рохля, — начал я. — В любой средней школе
их бывает по крайней мере двое — это как закон природы. Каждого стараются
топтать ногами. Только иногда… иногда они находят что-нибудь помогающее им удержаться
и выживают. У Эрни был я. А потом у него появилась Кристина.
Я посмотрел на него. Он внимательно слушал.
— Я только хотел, чтобы вы поняли это, — сказал я, а затем
какой-то вязкий комок подкатил к моему горлу, и я не смог выговорить того, что,
вероятно, должен был произнести: «Ли Кэйбот появилась позже».
Я выпил еще один стакан воды. Я говорил в течение следующих
двух часов.
* * *
Вечером меня навестили отец и мама. Мое настроение уже
улучшилось, потому что как раз перед их приходом ко мне заходил доктор Арроуэй.
Он сказал, что я потерял еще не все шансы когда-нибудь участвовать в
марафонских забегах.
— Что произошло? — спросил отец. — Ли рассказала своим
родителям какую-то сумасшедшую историю о машинах, которые ездят сами, о
каких-то умерших девочках и не знаю, о чем еще. Это близко к помешательству.
Я кивнул. У меня не было сил, но я хотел защитить Ли от ее
родителей. Она хотела помочь мне с Мерее, а я хотел помочь ей с ее отцом и
матерью.
— Ладно, — сказал я. — Придется вам кое-что рассказать. Элли
не ждет вас в ближайшие два часа?
— Нет, — ответил отец. — Она пошла на свидание. — Он
усмехнулся, а потом добавил:
— Такая долгая история?
— Такая долгая.
Отец посмотрел на меня.
— О'кей, — сказал он.
И я рассказал свою историю во второй раз. Сейчас я рассказал
ее в третий раз; а третий счет, как говорят, платит за все.
Покойся в мире, Эрни.
Я люблю тебя, друг.
