— У меня все в порядке, Дэннис, — сказал Эрни, как будто я
его спрашивал. Он сжал губы, а потом еще раз сказал:
— У меня все в порядке, Поехали домой, Дэннис. У меня все в
порядке.
Он был моим другом, но я готов был возненавидеть его. Мы
вышли в прохладную темноту. За нами шумно захлопнулась дверь. Так мы отвезли
Кристину в гараж Дарнелла. Неплохая поездка, а?
Глава 6
Возращение
Мы сели в мою машину, и я вырулил со двора. Странно, но было
уже девять часов. Вот так летит время, когда вы заняты чем-нибудь приятным. В
небе сиял полукруглый месяц. Рядом с ним я не заметил ни одной звезды, может
быть, потому, что мне было не до них.
Первые два или три квартала мы проехали в полном молчании, а
потом Эрни вдруг разразился рыданиями. Я ожидал чего-нибудь подобного, но его
отчаяние и безутешность испугали меня.
Я сразу сдался. Ему не нужны были мои слова. И то, что я
сначала принял за его реакцию на испытанное унижение, на самом деле оказалось
чем-то более глубоким. Горько всхлипывая и размазывая слезы по лицу, он то и
дело бормотал какие-то слова, которые я постепенно стал понимать.
— Я доберусь до них, — шептал он между всхлипами и стонами.
— Я доберусь до этих сукиных детей, Дэннис. Я заставлю их пожалеть… Я заставлю
их съесть это… СЪЕСТЬ ЭТО… СЪЕСТЬ!
— Ну перестань, — не выдержал я. — Эрни, остановись.
Однако он не желал останавливаться. Зарыдав еще громче и
заскрежетав зубами, он принялся стучать кулаками по приборной доске моего
«дастера». От таких ударов вполне могли остаться заметные следы.
— Увидишь, я доберусь до них!
Озаренное бледным светом луны и мелькающими уличными огнями,
его лицо казалось таким исступленным и диким, точно рядом со мной находился
какой-то одержимый колдун. Таким я его не знал. Эрни куда-то сгинул, ушел
скитаться в каких-то холодных далях, которые Бог ради собственных развлечений
сотворил для таких людей, как он. Таким я не хотел его знать. И я мог только
лишь беспомощно сидеть и надеяться, что Эрни, которого я знал, когда-нибудь
вернется. А это произошло не скоро.
Наконец истерика опять сменилась рыданиями. Ненависть
прошла, и теперь он только плакал. Его всхлипы и стоны были еще безутешнее, чем
раньше.
Я сидел за рулем своей машины, не зная, что мне делать. Я бы
хотел сейчас очутиться в каком-нибудь другом месте — хоть в банке, где мне
почему-то объявили о закрытии моего счета, или перед платным туалетом, страдая
от поноса и не имея ни одного цента в кармане. Пусть это было бы не
Монте-Карло. Но пусть я был бы старше. И еще лучше — не я, а мы оба.
Впрочем, я знал, что нужно делать. Неохотно, не желая делать
этого, я повернулся к нему и, обняв одной рукой, прижал его к себе. Его горячее
и мокрое лицо уткнулось мне в грудь. Так мы сидели минут пять, а потом я подвез
его к дому и высадил там. После этого я поехал к себе. Позже мы ни разу не
вспоминали о том, как я обнимал его. Нас никто не видел, но полагаю, что со
стороны мы выглядели как парочка гомиков. Я обнимал его и не мог понять, почему
так случилось, что я был единственным другом Эрни. Поверьте, тогда он был почти
противен мне.
И как раз тогда я — впервые и еще неосознанно — подумал,
что, может быть, Кристина тоже станет его другом. Не уверен, что мне это
пришлось бы по нраву, особенно после того, как мы целый день мучились с ней.
Когда мы подъехали к обочине возле его дома, я сказал:
— С тобой все будет в порядке, Эрни? Он принужденно
улыбнулся:
— Да, со мной все будет в порядке. — Его глаза грустно
посмотрели на меня. — Дэннис, тебе надо было вступить в какую-нибудь
благотворительную организацию. В фонд безработных, а может, в Общество по
борьбе с раковыми заболеваниями. Во что-нибудь такое…
— Ах, брось ты.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Если ты имеешь в виду, что ты рохля, то мне это известно.
Из передней двери дома вырвался сноп света, а из него
опрометью вылетели Майкл и Регина, — вероятно, они были готовы увидеть
полицейских, приехавших сообщить им, что их сын попал в дорожную катастрофу.
— Арнольд? — громко позвала Регина.
— Ну, пока, Дэннис, — проговорил Эрни, теперь уже
по-настоящему грустный. — Уезжай, хватит тебе дерьма на сегодня. — Он вылез из
машины и покорно произнес:
— Привет, мам. Привет, пап.
— Где ты был? — спросил Майкл. — Молодой человек, вы хоть
знаете, как перепугана ваша мать?
Эрни был прав. Я мог обойтись без сцены воссоединения семьи.
Развернув машину, я увидел в зеркальце, как они набросились на него, обреченно
дожидавшегося своей участи, и смешно потащили к месту расправы. В их
целеустремленных действиях не было ни одного резкого движения или необдуманиого
жеста. Они заботились о том, чтобы не причинить ему вреда, — он был вещью,
сохранностью которой они дорожили больше всего на свете.
Я включил радио. На ультракоротких волнах все еще
продолжалась программа рок-уик-энд, и «Силвер баллей бэнд» пели песню, которая
называлась «Все то же самое». Слушать ее мешали помехи в эфире, и я настроил
приемник на матч с Филадельфией.
Филадельфия проигрывала. Можно было спокойно ехать домой.
Глава 7
Плохие сны
Когда я приехал домой, мои отец и сестренка сидели на кухне
и ели сандвичи с жженым сахаром. Я сразу почувствовал голод и вспомнил, что еще
не ужинал.
— Где ты был. Босс? — спросила Эллани, не отрывая глаз от
«16», «Крим», «Тайгер бит» или чего-то в этом роде. Она называла меня Боссом с
тех пор, как я в прошлом году открыл Брюса Спрингстина и сразу стал его
поклонником. Предполагалось, что это прозвище подходило мне больше всего.
В четырнадцать лет Эллани уже начинала уходить из детства и
превращаться в полноценную американскую красавицу — высокую, темноволосую и
голубоглазую. Но летом 1978 года она обладала всеми особенностями заурядного
подростка. В девять она начинала с Донни и Мэри, в одиннадцать переключалась на
Джона Траволту (однажды я по ошибке назвал его Джоном Револтой, и она так
расцарапала мне шею, что срочно понадобился лейкопластырь. — не спорю, я был
поделом наказан). В двенадцать она увлеклась комиком Диком Шоном. Затем
наступило время Энди Джибба. Под конец она дала волю самым зловещим своим
наклонностям, и тогда на смену всем пришли монстры тяжелого рока, такие как
«Дип пепл» или новая группа «Стикс».
— Я помогал Эрни поставить на ремонт его машину, — сказал
больше для отца, чем для Эллани.
