Один из преподавателей подошел к нам и предотвратил ее.
Реппертон обещал подловить меня позже, но так и не сдержал своего слова. Больше
я с ним не сталкивался, если не считать почти ежедневных встреч с его фамилией
в списках остающихся после уроков, которые перед последним занятием
вывешивались в холле. Кажется, его пару раз выгоняли из школы, и, как я
полагаю, подобное внимание к его персоне было верным признаком того, что этот
парень не состоял в Лиге Молодых Христиан.
Я рассказал Эрни о своем знакомстве с Реппертоном, и он
уныло кивнул головой. Затем он потрогал синяк, который уже приобрел
отвратительный лимонный оттенок. Он был в горячке.
— Реппертон разукрасил тебе лицо?
— Угу. Эрни сказал мне, что знал Реппертона по обучению в
автомеханических мастерских. Такая уж была ирония несчастной школьной судьбы
моего друга, что интересы и способности Эрни вовлекали его в непосредственный
контакт с людьми, которые находили свое призвание в том, чтобы выдавливать
внутренности из человека по имени Эрни Каннингейм. Когда Эрни ходил на
начальные автокурсы, известные как «Основы механики для детей», один ребенок,
которого звали Роджер Гилман, сполна заставил его умыться кровавым дерьмом. Это
звучит довольно вульгарно, но ничего изящного о той истории не скажешь. Гилман
именно заставил его умыться кровавым дерьмом. Эрни не ходил в школу несколько
дней, а Гилман получил двухнедельные каникулы, которыми весь инцидент элегантно
завершился. Сейчас Гилман сидел в тюрьме по обвинению в бандитизме. Бадди
Реппертон был в кругу друзей Роджера Гилмана и более или менее заменял его на
месте вожака команды. Для Эрни посещение занятий в механических мастерских было
вроде визитов в демилитаризованную зону. Если до семи часов он оставался целым
и невредимым, то опрометью выскакивал оттуда и с шахматной доской под мышкой
бежал в шахматную секцию, размещавшуюся в другой части школы. Конечно, не все
сокурсники старались извести его, среди них было много неплохих ребят, но все
они держались своих разрозненных групп и старались не замечать того, что
творилось вокруг. В эти группы обычно попадали пареньки из бедных кварталов
Либертивилла, настолько серьезные и невозмутимые, что вы по ошибке могли
посчитать их дебилами. Большинство из них носили длинные волосы, заплетенные в
косичку, потертые джинсы и майки с короткими рукавами и выглядели как
безнадежные рудименты 1968 года, но в 1978-м никто из этих ребят не хотел
свергать правительство, все они хотели вырасти в преуспевающих дельцов.
Механические мастерские были последним пристанищем
отъявленных изгоев, которые не столько посещали школу, сколько отбывали в ней
наказание. И теперь, когда Эрни произнес слово «Реппертон», я подумал о дюжине
парней, вращавшихся вокруг него как планеты Солнечной системы. Почти всем им
было под двадцать лет, и они все еще не могли выбраться из школы. Троих я знал
это были Ванденберг, Сэнди Галтон и Шатун Уэлч. У Шатуна на самом деле было имя
Питер, но его звали Шатуном, потому что его можно было видеть на всех
рок-концертах Питсбурга, шатающегося снаружи и выискивающего жертву,
располагающую избытком наличных денег.
Бадди Реппертон купил по символической цене голубой «камаро»
1975 года выпуска, который два раза перевернулся возле
Скуантик-Хиллз-Стейт-парк, а Эрни сказал, что покупка не обошлась без участия
одного из картежников Дарнелла. Двигатель машины был в порядке, но кузов после
аварии походил на смятую яичную скорлупу. В гараже Бадди появился на две недели
позже Эрни, хотя познакомился с Дарнеллом намного раньше.
В первую пару дней Реппертон, казалось, вообще не замечал
Эрни, и Эрни, конечно, был просто счастлив, что его не замечают. Он и не нужен
был Реппертону, пользуясь хорошими отношениями с Дарнеллом, тот не имел проблем
ни с инструментом, ни с консультациями более опытных мастеров. Затем Бадди стал
понемногу приглядываться к Эрни. Возвращаясь от автомата с кока-колой или из
душевой, он мог задеть ногой переборку с инструментом и разобранными
подшипниками, которые стояли возле стоянки номер двадцать. Он умудрялся локтем
сбить чашку кофе, стоявшую на полке Эрни, и грохнуть ее об пол. При этом он
гнусаво тянул: «Ну извини… меня», — подражая Стиву Мартину с его глумливой
ухмылкой. А Дарнелл только следил, чтобы Эрни успел поймать свои инструменты,
прежде чем они провалятся в какое-нибудь отверстие в бетонной поверхности
гаража.
Вскоре Реппертон стал отклоняться от своего пути, чтобы с
размаху шлепнуть Эрни по спине и проорать:
— Как поживаешь, Прыщавая Рожа?
Эрни переносил эти милые шутки со стоицизмом человека,
который видел их прежде и прошел через них. Вероятно, он надеялся на одно из
двух: либо издевательства над ним достигнут какого-то постоянного уровня и не
пойдут дальше, либо Бадди Реппертон найдет какую-нибудь другую жертву и
перекинется на нее. Была еще и третья возможность, но она была слишком хороша,
чтобы надеяться на нее, — она состояла в том, что Бадди всегда мог зарваться на
чем-нибудь и уйти со сцены, как его давнишний приятель Роджер Гилман.
Взрыв произошел в субботу после полудня. Эрни прочищал
двигатель и подсчитывал в уме, во сколько ему обойдется замена множества
деталей и даже узлов, обновления которых требовала его машина. Беззаботно
насвистывая, мимо проходил Реппертон, в одной руке у него была кока-кола с
пакетом земляных орешков, а в другой — монтировка. Поравнявшись со стоянкой
номер двадцать, он взмахнул монтировкой и разбил одну из передних фар Кристины.
— Разбил вдребезги, — сказал мне Эрни, оторвав взгляд от
пиццы.
— Ох, Господи, что я наделал! — с преувеличенно трагическим
выражением лица воскликнул Бадди Реппертон. — Ну извини и-и-и…
Но продолжить ему не удалось. Нападение на Кристину сделало
то, что не смогло бы сделать нападение на самого Эрни, — оно вызвало отпор,
Эрни обошел «плимут», стиснул кулаки и слепо ринулся вперед. В какой-нибудь
книжке или в фильме он, наверное, ударил бы в челюсть Реппертона при счете раз,
а при счете десять уложил бы его на пол.
В жизни подобные штуки не проходят. Эрни не попал в
подбородок Реппертона. Вместо этого он угодил в его руку, выбив пакетик с
земляными орешками и расплескав кока-колу по лицу и рубашке Бадди.
— Ну ладно, козел вонючий! — вскричал Бадди. Похоже он
растерялся, что было довольно забавно.
— Получай! — Сжав монтировку, он двинулся на Эрни.
К ним подбежали несколько человек, один из них велел
Реппертону оставить монтировку и драться честно. Бадди отбросил ее в сторону и
приступил к расправе.
— Дарнелл не пытался остановить его? — спросил я у Эрни.
— Его там не было, Дэннис. Он исчез минут за пятнадцать до
того, как все началось. Будто заранее знал о том, что произойдет.
Эрни сказал, что почти сразу получил большинство своих
украшений. Синяк под глазом остался после первого же удара кулаком; царапина на
лице (сделанная перстнем, который Реппертон купил года два назад) появилась
следом.
