— Эй, — сказал я, а когда он не отозвался, толкнул его
локтем. — Эй!
Он отскочил и с ужасом посмотрел на меня.
— Сходи за мистером Кейси. Он остается на ленч в мебельном
магазине. Быстро приведи его сюда. Реппертон посмотрел на меня, а потом на
Эрни.
— Ну, давай, Каннингейм, — проговорил он. — Или ты не будешь
драться?
— Брось нож, говнюк, и я буду, — ответил Эрни. Его голос был
совершенно спокоен.
«Говнюк» — где я уже слышал это слово? Может быть, от
Джорджа Лебэя? Конечно. Это было слово его брата.
Слово Ролланда Д. Лебэя явно не понравилось Реппертону. Он
побагровел и шагнул к Эрни. Эрни отступил назад. Что-то должно было случиться
очень быстро…
— Быстро приведи мистера Кейси, — повторил я
загипнотизированному новичку, и тот пошел к магазину. Мне подумалось, что
мистер Кейси появится здесь не раньше санитаров… если я сам не попробую
приостановить развитие событий.
— Брось нож, Реппертон, — сказал я. Он снова взглянул в мою
сторону.
— Кого я вижу! — улыбнувшись, произнес он. — К нам пришел
друг Прыщавой Рожи! Ты хочешь, чтобы я бросил эту штуку?
— У тебя в руке нож, а у него нет, — сказал я. — Таких, как
ты, в книгах для первоклассников называют собачьим дерьмом.
Он еще больше побагровел. Теперь его внимание было рассеяно.
Он посмотрел на Эрни и снова перевел взгляд на меня. Эрни благодарно улыбнулся
мне и немного приблизился к Бадди. Его движение не вызвало во мне никакого
удовольствия.
— Брось! — крикнул кто-то Реппертону. Крик подхватили другие
голоса.
Реппертону это тоже не понравилось. Он любил находиться в
центре внимания, но в данном случае оно было не того сорта. Его глаза
заметались между мной, Эрни и остальными. Прядь волос упала ему на лоб, и он
откинул ее назад.
Когда он еще раз взглянул на меня, я притворился, будто
собираюсь кинуться к нему. Нож повернулся в мою сторону, и Эрни сделал быстрый
выпад вперед — такой быстрый, какого я не ожидал от него. Его ладонь мелькнула
в воздухе. Удар пришелся по запястью Реппертона, и тот выронил нож, упавший с
металлическим звоном и костяным стуком. Реппертон нагнулся. Когда его рука
коснулась асфальта, Эрни резко наступил на нее каблуком. И надавил всем телом.
Реппертон взвыл.
Дон Ванденберг подскочил к Эрни и, оттащив, бросил на землю.
Еще не понимая, что собираюсь делать, я вступил в круг и со всей силой, на
которую был способен, ударил ногой в зад Ванденберга — не оттолкнул подошвой, а
двинул мыском снизу вверх; я ударил его так, как если бы бил по футбольному
мячу.
Высокий и худой Ванденберг — ему тогда было лет девятнадцать
или двадцать — завопил от боли и стал пританцовывать на месте, держась за
ягодицы. Он уже не помнил о том, что шел на выручку Бадди; он выбыл из игры.
Что до меня, то я удивляюсь, как вообще не парализовал его. Мой удар заслуживал
одобрения даже у тренера Пуффера, который всегда ставил меня правым крайним.
Вслед за тем чей-то локоть сдавил мне горло, а другая рука
просунулась между ног. Я слишком поздно осознал происходящее и не успел ничего
предпринять. От дикой боли в сдавленной мошонке у меня потемнело в глазах, а
руки и ноги отказались слушаться настолько, что, когда локоть отпустил мое
горло, я просто рухнул в лужу возле курительной площадки.
— Ну, как тебе это понравилось, дружок? — спросил у меня
квадратный парень с плохими зубами. Он носил маленькие и довольно изящные очки
в тонкой оправе, которые выглядели абсурдно на его широком, глыбистом лице. Это
был Шатун Уэлч, другой приятель Бадди Реппертона.
Внезапно круг наблюдателей стал таять, и я услышал громкий
мужской голос:
— Прекратите! Прекратите немедленно! Дети, дайте пройти!
Дайте пройти, черт возьми!
Появился мистер Кейси. Наконец-то мистер Кейси.
Бадди Реппертон поднял нож с асфальта. Одним движением он
убрал лезвие внутрь и сунул свое оружие в задний карман джинсов. Окровавленная
кисть его правой руки выглядела так, точно собиралась распухнуть. Я очень
надеялся, что скоро она станет похожей на лапу Дональда Дака в диснеевских
фильмах.
Шатун Уэлч оглянулся на звук голоса мистера Кейси, а затем
потрогал большим пальцем утолок своего рта.
— Позже, дружок, — проговорил он. Дон Ванденберг
пританцовывал уже медленнее, но все еще потирал ушибленную часть тела. По лицу
Дона текли слезы.
Затем ко мне подошел Эрни и, протянув руку, помог мне
подняться на ноги. Его рубашка была выпачкана в грязи. К джинсам прилипло
несколько окурков.
— Ты в порядке, Дэннис? Что он тебе сделал?
— Поздоровался, стиснув яйца. Ничего, я буду в порядке.
Я надеялся, что буду. Если ты мужчина, то знаешь, что это
такое, когда тебя хватанули за самое незащищенное место. Если женщина, то не
знаешь — не можешь знать. Тут с агонии все только начинается; она угасает и
сменяется тупым, пульсирующим ощущением тяжести под животом. Это ощущение как
будто говорит: «Привет, вот и я! Хорошо, что я сижу здесь, под твоим животом, и
заставляю тебя чувствовать так, точно собираешься одновременно обделаться и
сблевать. Полагаю, неплохо бы мне еще немного повисеть здесь, да? Как насчет
получасика или около того? Прекрасно!» Когда тебя хватают промеж ног, то ты не
испытываешь великого удовольствия от жизни.
Мистер Кейси пробрался сквозь толпу зрителей и быстро уяснил
себе ситуацию. Он не был таким здоровяком, как тренер Пуффер, но не боялся
ребят, как многие наши учителя.
— Исчезните, — коротко приказал он немногим оставшимся
наблюдателям.
Они стали расходиться. Шатун Уэлч решил попробовать и пошел
вместе с ними.
— Не ты, Питер, — сказал мистер Кейси.
— А, мистер Кейси? Я ничего не делаю.
— Я тоже, мистер Кейси, — сказал Дон Ванденберг.
— Трое на двоих? — удивился мистер Кейси. — Вот как ты
решаешь свои проблемы, Бадди?
Бадди опустил глаза.
— Они первыми начали, — проговорил он.
— Это не правда, — начал Эрни.
— Заткнись, Прыщавый, — сказал Бадди. Он хотел что-то
добавить, но мистер Кейси схватил его обеими руками и, резко рванув в сторону,
припер к стене магазина. Как раз в том месте, где висел жестяной знак с
надписью: КУРИТЬ ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. Он несколько раз ударил Реппертона спиной об
стену, и всякий раз знак дребезжал, будто отмеряя драматические паузы. Он
обращался с Реппертоном так, как вы или я обращались бы с тряпичной куклой.
