Он хотел дотронуться до локтя Бадди, но его рука была
отброшена с такой силой, что костяшки пальцев ударились о стекло окна.
— Не трогай меня, — прошипел Бадди. Перед ним была опасная
заметенная снегом дорога. «Камаро» летел по ней со скоростью девяносто миль в
час, дрожа крышей и антенной на правом крыле. — Не трогай меня. Не сейчас.
— Это… — Ричи осекся и не смог продолжить. Бадди бросил на
него взгляд, и к горлу Ричи подступил ужас — липкий, как горячая смола.
— Да, — сказал Бадди. — Я думаю, да. Вокруг не было ни
одного дома: они уже мчались по территории парка. По бокам не было ничего,
кроме занесенного снегом обрыва и деревьев.
— Он хочет столкнуть нас! — с заднего сиденья пропищал
Бобби. У него был высокий, почти старушечий голос. Под ногами у него в
полупустой коробке позвякивали оставшиеся бутылки «Драйвера». — Бадди, он хочет
столкнуть нас!
Автомобиль был уже в пяти футах от заднего бампера «камаро».
При свете его фар можно было бы читать газету. Он приближался. В следующее
мгновение произошел удар. «Камаро» покачнулся, но устоял на дороге, а машину за
ним немного отбросило назад; Бадди понял, что они висели на волоске от гибели —
от заноса, после которого должны были перевернуться или врезаться в дерево на
полном ходу.
Капля пота, горячая и едкая, как слеза, скатилась из его
глаз. Он жал на газ.
Стрелка спидометра перевалила за отметку 100.
— О Господи, — бормотал Бобби, — о Господи, пожалуйста, не
делай так, чтобы меня убили, о дорогой Господи, о Господи, дерьмо, дерьмо…
«Его не было с нами, когда мы расколошматили машину Прыщавой
Рожи, — подумал Бадди. — Он не знает, что сейчас происходит. Несчастный
ублюдок». Он не жалел Бобби и понимал, что этот безмозглый новичок был
единственным, кого можно было пожалеть. Справа от него сидел Ричи Трелани,
бледный и пожиравший глазами его лицо. Ричи знал, за что с ним хотят свести
счеты. Хорошо знал.
Автомобиль медленно приближался к ним, его фары сияли в
боковом зеркальце.
— Он не может играть с нами! — мысленно завопил Бадди. — Он
не может!
Но автомобиль на самом деле играл с ними, и Бадди ощущал
весь обессиливающий ужас этой игры. Его мысли метались, как крысы, запертые в
клетке и ищущие выход, которого не было. Бадди проехал мимо той узкой дорожки
слева, где можно было объехать ворота парка. Он упускал время.
Последовал еще один мягкий толчок, и снова «камаро»
ненадолго повело юзом — теперь уже на скорости сто десять миль в час. «Ты
пропал, парень», — промелькнула у Бадди фатальная мысль. Он бросил руль и
обеими руками вцепился в пристежной ремень. Впервые в жизни он защелкнул его в
замке.
В ту же секунду Бобби Стэнтон завопил в экстазе страха и
отчаяния:
— Бадди, ворота! Иисус, это вор-р-о-о-о… «Камаро» наскочил
на крутой холм. Перед самым входом в парк дорога раздваивалась. Под небольшим
склоном между двумя ее рукавами стоял небольшой домик — летом в нем сидела
леди, взимавшая по доллару с каждой машины, въезжающей в ворота.
Этот домик выскочил из темноты, охваченный лучами четырех
автомобильных фар. «Камаро» неудержимо заносило в его сторону.
— Твою мать! — взвыл Бадди. — Провались ты, Прыщавая Рожа,
со своей дьявольской тачкой! — Он тщетно крутил руль, пытаясь выправить машину.
Ричи Трелани закрыл лицо ладонями, лихорадочно повторяя свою
последнюю мысль на Земле:
«Берегись разбитого стекла, берегись разбитого стекла,
берегись разбитого стекла».
«Камаро» развернуло задом наперед, и его передние фары на
мгновение осветили автомобиль, летевший прямо на него. Бадди снова взвыл,
потому что это была машина Прыщавой Рожи, решетку между ее фарами нельзя было
спутать ни с какой другой — казалось, что она была шириной в милю, вот только
никого не было за рулем. Машина была совершенно пустой.
За секунду до столкновения передние фары Кристины
отклонились туда, где теперь для Бадди была левая сторона. «Фурия» вихрем
пронеслась по самому краю дороги, сворачивавшей в парк. В темноту полетел
деревянный поручень, сбитый ею по пути.
Пролетев несколько футов, «камаро» задом врезался в бетонную
ограду домика. Невысокая стена толщиной в восемь дюймов смела все, что
находилось под днищем, далеко отшвырнула искореженную выхлопную трубу и
глушитель. Вся задняя часть «камаро» была сначала смята в гармошку, а затем
раздавлена. Вместе с ней был раздавлен и Бобби Стэнтон. Бадди смутно почувствовал,
что в его спину ударилось нечто, похожее на струю теплой воды. Это была кровь
Бобби Стэнтона.
«Камаро» перевернулся в воздухе и, перелетев через ограду,
грохнулся об землю правым передним крылом. Раздался чудовищный скрежет и звон
выбитого стекла. Что-то оглушительно лопнуло, двигатель сместился и своим краем
расплющил нижнюю половину Ричи Трелани. Когда исковерканный корпус «камаро»
опустился на задние колеса, то вновь громыхнуло железо, а из поврежденного
бензобака вырвались языки пламени.
Бадди был жив. Осколки стекла поранили его в нескольких
местах — от левого уха, срезанного с хирургической аккуратностью, осталось
только красное отверстие над шеей, — и у него была сломана нога, но он был жив.
Его спасли пристежные ремни. Он нащупал замок и освободил их. Сзади трещал
огонь, и он затылком ощущал его жар.
Он попытался открыть дверь, но ее заклинило.
Хрипло дыша, он потянулся к зияющей дыре на месте ветрового
стекла…
…и там была Кристина.
Она стояла в сорока ярдах от него, слегка накренившись на
склоне дороги. Передние фары сияли, как глаза, а выхлопные газы стелились по
земле, как пар, выдыхаемый каким-то большим зверем.
Бадди плотно сжал губы. Слева в груди пульсировала тупая
боль. Там тоже было что-то сломано. Ребра.
Двигатель Кристины ревел то громче, то тише. Смутно, как в
каком-то лунатическом бреду, он услышал Элвиса Пресли, певшего «Рок в тюремной
камере».
Оранжевые отблески огня на снегу. Гул пламени. Сейчас будет
взрыв. Сейчас…
Грянул взрыв. Бензобак отбросило в сторону. Бадди
почувствовал грубый толчок в спину и вылетел вперед. Его куртка полыхала огнем.
Он покатился по снегу, сбрасывая ее с себя. Затем попытался встать на колени.
Позади пылал «камаро», огромный погребальный костер в ночи.
Двигатель Кристины завывал на холостом ходу.
— Послушай, — пролепетал Бадди, едва понимая, что делает. —
Эй, послушай…
Двигатель Кристины взревел еще раз, и она, покачиваясь,
двинулась на Бадди. Ее покореженный капот открывался и закрывался, как пасть
зверя.
