Бадди застыл, стоя на четвереньках. В машине никого не было,
но она с ускорением приближалась к нему. Человек, обладающий большим
воображением, уже сошел бы с ума.
В последнюю секунду он покатился влево, извиваясь и вопя от
невыносимой боли в сломанной ноге. Что-то теплое и стремительное пронеслось в
нескольких дюймах от него, а затем его обдало струей выхлопных газов.
Кристина промчалась мимо, развернулась и снова двинулась на
него.
— Нет! — Бадди стонал. Он почувствовал запах паленой кожи и
корчился от боли во всем теле. — Нет! Нет! Н…
Машина затормозила и остановилась, левой передней покрышкой
почти коснувшись его ботинка. Белый дым вырывался из ее выхлопных труб. В
нескольких футах сбоку «камаро» выбрасывал языки пламени в черное небо. Порывы
ледяного ветра раздували их.
«Играет со мной, — подумал Бадди. — Играет со мной, вот что
она делает. Как кошка с мышкой».
— Пожалуйста, — прохрипел он. Ее фары слепили его глаза.
Язык едва шевелился в окровавленном рту. — Пожалуйста… я… я извинюсь перед ним…
я подползу к нему на своих поганых коленях, если ему так захочется… только
пожалуйста… пожа…
Двигатель взревел. С раздавленной второй ногой он отлетел к
откосу у края дороги. Там был его последний шанс, и Бадди, превозмогая боль, на
четвереньках пополз к покатым сугробам снега. В следующее мгновение он упал
ничком, сбитый бампером Кристины.
Пока она разворачивалась невдалеке, он почти не ощущая боли,
успел забраться на новую кучу сугроба, наметенного перед откосом; на скорости,
машина врезалась в снег на один фут ниже того места, где находился Бадди. От
удара ее капот погнулся еще больше, но Бадди остался не задетым. Она дала
задний ход и, осыпав его комьями снега, стала возвращаться на исходную позицию.
Бадди торжествующе заорал и покрутил в воздухе средним
пальцем правой руки.
— На! Засунь себе в задницу! На! На! — Из его рта брызнула
кровь, смешанная со слюной С каждым вдохом режущая боль все глубже погружалась
в левую сторону груди, парализуя тело.
Кристина взревела и снова помчалась на него.
— Прочь! Прочь отсюда, — закричал Бадди. — Прочь отсюда,
сумасшедшая ШЛЮХА!
Ее капот врезался в сугроб, и на него обрушилась большая
глыба снега. Тотчас заработали щетки на ветровом стекле.
Она снова дала задний ход, и Бадди понял, что в следующий
раз вместе с лавиной снега упадет на ее капот. Он бросился вниз с крутого
откоса и, воя от боли, скользил по нему, пока не достиг занесенного снегом дна.
Там он замер, лежа па спине и глядя в холодное черное небо. У него начали
стучать зубы. По телу пробегала дрожь.
Кристина не появлялась, но он слышал рокот ее двигателя. Она
выжидала.
Он посмотрел на край обрыва, нависший над ним. Зарево
полыхающего «камаро» немного потускнело. Сколько времени прошло с тех пор, как
они перевернулись? Он не знал. Увидит ли кто-нибудь пламя? Спасет ли его
кто-нибудь? Этого он тоже не знал.
Внезапно он ясно осознал сразу две вещи: что у него изо рта
текла кровь — ее поток был пугающе густым — и что ему было очень холодно. Он
замерзнет и умрет, если никто не придет к нему на помощь.
Вновь охваченный страхом, он напряг все силы, чтобы принять
сидячее положение. Стараясь определить местонахождение машины, он еще раз
взглянул на край обрыва. У него перехватило дыхание.
Там стоял человек.
Только это был не совсем человек, это был труп.
Полуразложившийся труп в зеленых брюках. Вместо рубашки на его почерневшем
торсе виднелся заляпанный серой глиной бандаж для спины. Сквозь расползшуюся
кожу лица проглядывала белая кость.
— Вот и все, говнюк, — прошептало видение.
Бадди потерял остатки самообладания и начал вопить
истерическим голосом. Его глаза вылезли из орбит, кровь хлынула изо рта. Он
пытался отползти от крутого откоса, нависшего над ним, но у него ничего не
получалось. На верхнем краю этого откоса труп Ролланда Д. Лебэя протягивал ему
свои полуистлевшие руки.
На дальнем краю Скуантик-Лэйк, приблизительно в десяти милях
от этого места, один молодой человек, возвращавшийся с вечерней лыжной
прогулки, остановился и снял с головы спортивную шапочку, закрывавшую его уши.
Внезапно у него по спине пробежали мурашки, хотя он знал,
что это было на другой стороне замерзшего озера — в первое мгновение он
подумал, что там проснулось какое-то доисторическое животное: огромный волк или
саблезубый тигр.
Однако странный звук, похожий на завывание большого зверя,
больше не повторялся, и молодой человек продолжил свой путь.
Глава 36
Дарнелл размышляет
В ту ночь, когда в Скуантик-Хиллз Бадди Реппертон и его
друзья повстречались с Кристиной, Уилл Дарнелл был в своем гараже. Он вернулся
на Хемптон-стрит в половине десятого — приблизительно тогда же Бадди заметил
две желтые искорки, появившиеся в зеркале его автомобиля.
Уилл не понимал, почему он разрешил Эрни Каннингейму
пользоваться его стоянкой, хотя инстинкт Уилла подсказывал ему, что надо было
избавиться от парня и его машины. Что-то происходило с Каннингеймом и
отремонтированным «плимутом». Что-то необычное.
Сегодня этого парня не было в гараже: вместе с шахматным
клубом средней школы Либертивилла он был в Филадельфии, где проходил
трехдневный турнир Северных Штатов. Каннингейм посмеивался над предстоящей
поездкой: он уже не был тем прыщавым большеглазым мальчиком, которого Уилл
когда-то называл амебой и маменькиным сынком.
Во-первых, он стал циничным.
Вчера в офисе, затягиваясь сигарой (у этого мальчика
обнаружился вкус к крепким сигарам: Дарнелл сомневался, что родителям были
известны все пристрастия их сына), он сказал Уиллу, что пропустил много
шахматных игр и по существующему порядку мог быть исключен из шахматного клуба.
Слоусон, руководитель секции, терпел его поведение только потому, что впереди
был осенний турнир Северных Штатов.
— Значит, ты собираешься поехать в Филли? — спросил тогда
Уилл. Он был разочарован: заменить Каннингейма в гараже мог только Джимми
Сайкс, а тот не разбирался даже в самых простых делах, связанных с гаражом.
— Конечно. Три дня отдыха мне не помешают, — сказал Эрни. Он
увидел унылое выражение на лице Дарнелла и усмехнулся. — Не волнуйтесь.
Наступает канун Рождества, и все ваши клиенты покупают игрушки для детей, а не
карбюраторы для машин. Это место будет пустовать до следующего года, вы же
знаете.
В его словах была правда, но он не нуждался в поучениях
сопливого мальчишки.
