Да, он освобождался от этого сна и возвращался к
действительности с одним неизменным воспоминанием: он сидел за рулем Кристины и
медленно вел ее куда-то, но не видел того, что находилось дальше капота. Шел
густой снег, тяжело гудел ветер. Затем что-то происходило. Снега больше не
было. Гул ветра превращался в рев толпы, собравшейся по обе стороны Пятой
авеню. Они приветствовали его. Они приветствовали Кристину. Они ревели от
восторга, потому что он и Кристина… осво…
Освободились.
Вспоминая свой сон, он каждый раз думал:
«Когда это все закончится… если все это закончится… то я
уеду отсюда. Обязательно. Уеду в Мексику». И Мексика, которую он представлял
себе залитой солнцем и дышащей деревенским покоем, казалась ему более реальной,
чем сны.
Вот тогда и появилась у него идея провести Рождество у дяди
Стива и тети Вики. Он просыпался, лежал и вспоминал сон, а потом начинал
думать. Через некоторое время эта идея становилась самой важной из всех
посещавших его мыслей. Уехать из Либертивилла перед…
Ну, перед Рождеством.
* * *
— Вот сюда, Майкл, — сказала Регина. — Здесь самый короткий
путь. Заруливай сюда.
Майкл кивнул и свернул на боковую дорожку.
— Я вижу, — произнес он тем немного виноватым тоном, которым
всегда разговаривал с женой.
«Козел, — подумал Эрни. — Она держит его за козла,
обращается с ним, как с козлом, и он блеет, как козел».
— Ты снова улыбаешься, — сказала Регина.
— Я думал о том, как люблю вас обоих, — проговорил Эрни.
Его отец удивленно и растроганно посмотрел на него; в глазах
матери засияло что-то, похожее на слезы.
Они на самом деле поверили ему.
Говнюки.
* * *
К трем часам снег все еще падал отдельными хлопьями. По
радио объявили, что задержка урагана не сулила ничего хорошего. Его фронт
аккумулировался неподалеку от Либертивилла, чтобы с удвоенной силой обрушиться
на него. Метеосводка предсказывала, что в ближайшие сутки на город выпадет до
восемнадцати дюймов осадков.
Ли Кэйбот сидела в общей комнате дома и смотрела на недавно
украшенную разноцветными гирляндами и игрушками, но начавшую осыпаться
рождественскую елку. В доме она была одна. Ее родители ненадолго ушли к
Стюартам; мистер Стюарт стал новым шефом отца, и они были довольны друг другом.
Миссис Кэйбот радовалась их завязавшейся дружбе и старалась всеми силами
упрочить ее.
«А я одна и все еще девственница», — подумала она. Мысль
была крайне глупой, и Ли как ужаленная вскочила на ноги. Она пошла на кухню,
чтобы найти что-нибудь освежающее. В холодильнике стояла упаковка кока-колы и
папино пиво. «Изыди из меня, сатана», — мысленно сказала она и закрыла
холодильник. Затем снова открыла и взяла две банки «Ханникейна». Она никуда не
собиралась идти. Так что же плохого было в пиве?
Раньше ей нравилось оставаться в пустом доме, но сейчас она
чувствовала тоску и какую-то неприкаянность. Ей было немного боязно. Если бы
дела пошли по-другому, то с ней был бы Эрни. Сначала ее родители не имели
ничего против него. Сначала. Теперь, разумеется, ее мама ужаснулась бы, узнав,
что Ли могла хотя бы подумать о нем. Но Ли думала об Эрни. Она хотела понять,
почему он так изменился. И что он намеревается делать дальше.
За окном завыл, а потом утих ветер, напомнив ей звук
заводящегося автомобиля.
Внезапно она поймала себя на мысли, что ей по-настоящему
страшно.
Хотя для страха не было причин.
По крайней мере родители оставили машину в гараже (машины,
они то и дело возникали в ее мыслях). Вряд ли отец намеревался садиться за руль
после застолья у Стюартов. Скорее он с мамой рассчитывал пройти два квартала
пешком. После выпитого прогулка могла отрезвить их. Отрезвить. Если только не…
Ли замерла.
Она увидела, как ее мама и папа не спеша возвращаются домой
— они смеются, отец немного пошатывается и говорит заплетающимся языком, а снег
падает густой пеленой, и два огромных белых глаза медленно движутся за ними… и
они вырастают, становятся все больше и больше… подкрадываясь к ее беззащитным,
смеющимся и ничего не подозревающим родителям.
Она выдохнула и пошла обратно в общую комнату. Приблизилась
к телефону, а затем остановилась в нерешительности.
Что она собиралась делать? Позвонить им? Сказать, что
осталась дома совсем одна, почему-то подумала о старой и странной машине Эрни и
просит их побыстрее вернуться домой, потому что боится за них и за себя? Вот
что она собиралась делать?
Спокойнее, Ли. Спокойнее.
Она вспомнила, какой панический ужас охватил ее, когда она
открыла газету и увидела то, что случилось с Бадди Реппертоном и двумя другими
ребятами. В тот день ее преследовало множество мыслей, но все они укладывались
в одно слово: Кристина.
«О Боже, — прошептала она, — О Боже…»
У нее по спине пробежали мурашки.
Неожиданно для себя она взяла телефонный справочник и
позвонила в городскую больницу Либертивилла. Приятный женский голос ответил ей,
что Дэннис Гилдер выписался сегодня утром. Ли поблагодарила и положила трубку.
Некоторое время она задумчиво смотрела на рождественскую
елку, стоявшую в углу комнаты.
Потом снова взяла в руки телефонный справочник и, полистав
его, набрала домашний номер Гилдеров.
— Ли? — приятно удивился Дэннис.
Она ощутила холод телефонной трубки в ладони:
— Дэннис, я могу приехать и поговорить с тобой?
— Сегодня? — изумлено спросил он. Она подумала о родителях.
Скоро они будут дома. Приближалось Рождество. И шел снег., и ей не хотелось
выходить из дома сегодня вечером.
— Ли?
— Нет, не сегодня, — сказала она. — Во вторник. Двадцать
шестого. Это тебе подойдет?
— Конечно, — ответил он и добавил:
— Ты хочешь поговорить об Эрни?
— Нет, — помолчав сказала Ли. — Не об Эрни. Я хочу
поговорить о Кристине.
Глава 41
Буря
К пяти часам вечера ураган обрушился на Пенсильванию. Лавины
снега сыпались на опустевшие дороги и города. Люди не выходили из домов.
Отмечая приближение Рождества, они были заранее благодарны матери-природе за
то, что им будет о чем рассказать в ближайший вторник на работе.
