Однако в тот вечер в матери-природе не было ничего
материнского. Она была озлобленной на весь мир старухой ведьмой; Рождество
ничего не значило для нее. К семи часам она завалила снегом все улицы
Либертивилла и сломала сорокафутовое дерево, росшее на перекрестке Мэйн-стрит и
Бэйзн-драйв. Дерево упало и перерубило кабель светофора, отчего тот сразу
погас. Двое или трое припозднившихся пешеходов сначала взглянули наверх, а
затем ускорили шаг.
К восьми часам, когда мистер и миссис Кэйбот наконец
вернулись домой (чем несказанно обрадовали заждавшуюся Ли), местная
радиостанция передала обращение полиции штата Пенсильвания, призывавшей граждан
не выезжать из города.
К девяти часам, когда Майкл, Регина и Эрни Каннингейм
уселись за праздничный стол с тетей Викой и дядей Стивом, сорокамильный участок
основной магистрали Пенсильвании был завален снегом. К утру магистраль была
перекрыта целиком.
К девяти тридцати, когда в полной темноте гаража на
Хемптон-стрит внезапно зажглись передние фары Кристины, на улицах Либертивилла
уже не было почти ни одного человека.
Тишину гаража нарушил звук заработавшего двигателя.
В кабине Кристины повернулся рычаг переключения скоростей.
Она сдвинулась с места.
Большая железная дверь гаража поднялась, и в помещение
ворвалось облако белого снега, заискрившегося в лучах мощных фар.
Кристина выползла наружу и поехала вниз по улице. Ее шины
резали снег ровно по прямой, без отклонений и колебаний.
Затем во вьюге замигал и погас красный огонек. Кристина
повернула налево, в сторону Кеннеди-драйв.
* * *
Дон Ванденберг сидел за столом в офисе заправочной станции
своего отца. Тот велел сычу держать ее открытой до двенадцати часов ночи, а сам
отправился праздновать Рождество.
Дону было тоскливо, он не выносил одиночества. Он вспоминал
Бадди, который притягивал друзей, как магнит, и всех приводил на ночные
дежурства. Теперь они исчезли.
Хотя иногда Дону казалось, что они были здесь. Иногда у него
было такое чувство, будто он мог оглянуться и увидеть их сидящими рядом — Ричи
Трелани с одной стороны. Шатуна Уэлча с другой, а между ними Бадди Реппертона с
бутылкой «Техасского драйвера» в руке. Всех троих — отвратительно бледных, с
глазами, как у мертвых рыб. И Реппертона — поднимающего бутылку и шепчущего: «А
ну-ка выпей, задница, — скоро ты будешь мертвым, как мы».
От таких фантазий у него пересыхало во рту и тряслись руки.
И Дон знал почему. Он знал, что зря они разломали машину
Прыщавой Рожи. Все, кто были в ту ночь на стоянке аэропорта, уже погибли, и
смерть их была ужасна. В живых остались только он и Сэнди Галтон, который
укатил куда-то на своем старом «мустанге». Иногда Дон подумывал последовать его
примеру.
Какой-то припозднившийся клиент просигналил гудком
автомобиля.
Дон встал и пошел к выходу. Дверь с силой вырвалась из его
руки, и он чуть было не упал на снег. Он не ожидал, что на улице дул такой
ветер (вероятно, старался не слышать его шума). Под ногами был сугроб глубиной
дюймов в десять. «Эта чертова машина, наверное, она на протекторах с шипами», —
озлобленно подумал он и стал пробираться к бензоколонкам. Машина стояла у самой
дальней.
Снег мешал ему как следует разглядеть ее. Чертыхаясь на
каждом шагу, он наконец достиг дверцы водителя. Его щеки уже онемели. Если этот
парень хочет, чтобы я за один доллар проверил масло в двигателе, то пошлю его
куда подальше, решил он, когда заметил, что окно стало опускаться.
— Чем я могу пом… — начал он, и второй слог слова
превратился в отчаянный протяжный крик: а-а-а-а-а-а-а-а-а…
В окно высунулась голова полуистлевшего трупа. Вместо глаз
были пустые глазницы, а под остатками сгнивших губ желтели редкие кривые зубы.
Одна рука белела на руле управления. Другая вылезла из окна и, судорожно сжимая
и разжимая костяшки пальцев, пыталась схватить его.
Дон отшатнулся, ужас горячим комком застрял в его горле.
Мертвец вдруг усмехнулся и поманил его к себе. Двигатель машины взревел, а
потом она опять заработала тише.
— Заправь ее. — прошептал труп, и Дон сумел разглядеть, что
на нем висели лохмотья армейской униформы. — Заправь ее, говнюк. — Череп еще
раз ухмыльнулся, и в зияющей глубине рта блеснул кусочек золота.
— А ну-ка выпей, задница, — хрипло прошептал другой голос, и
с заднего сиденья Бадди Реппертон протянул Дону бутылку «Техасского драйвера».
По зеленой коже Бадди ползали черви… — По-моему, тебе нужно выпить.
Дону казалось, что он кричит, как зарезанный, но уши слышали
только шепот Реппертона: «А ну-ка выпей, задница». Дон бросился прочь. Сзади
снова взревел двигатель, и он оглянулся. Он увидел машину Эрни Каннингейма,
двигавшуюся в его сторону. За рулем никого не было. И это было хуже всего.
Машина двигалась сама по себе.
Дон выбежал на улицу, поскользнулся и упал. В следующее
мгновение его озарил яркий свет передних фар Кристины, и она со скоростью
локомотива налетела на него.
* * *
Задняя окраина городка Хайте, расположенного в горах над
Либертивиллом, полностью оправдывала название этого места, служившего
американизированным синонимом сочетания «высший свет». Здесь, немного в стороне
от дороги Хайтс-авеню, одной милей выше переходившей в шоссе №2, стояли
респектабельные дома газетного издателя, четырех врачей, богатой внучки
человека, который изобрел скоростную систему выбрасывания гильз для
автоматических пистолетов, и еще нескольких обеспеченных людей, преимущественно
адвокатов.
В половине двенадцатого того рождественского вечера
двухтонный «плимут» 1958 года выпуска, взбиравшийся вверх по Хайтс-авеню,
миновал поворот на Стэнтон-роуд, куда в ноябре свернули Эрни и Ли, торопившиеся
уединиться над обрывом. «Плимут» двигался со скоростью тридцать миль в час, и в
насыпанных на дороге сугробах его шины оставляли одинокие следы глубиной не
меньше фута. Их почти сразу же заметало сильным ветром и снегом.
* * *
Уилл Дарнелл сидел в общей комнате дома, построенного на
краю городка Хайте, и пытался смотреть телевизор, но его мысли постоянно
отвлекались от экрана и возвращались на свой заколдованный крут: Эрни, Уэлч,
Реппертон, Кристина. Прошедшие дни состарили Уилла лет на десять. Он сказал
полицейскому Мерее, что вернется к делам через две недели, но сам не верил в
свои слова. С недавних пор его горло стало болеть от слишком частых обращений к
помощи ингалятора.
Эрни, Уэлч, Реппертон… Кристина.
По телевизору показывали мультфильм о рождественских
приключениях дядюшки Скруджа.
