Эрни, Уэлч, Реппертон… Лебэй?
Парень ничего не сказал полицейским, по крайней мере пока не
сказал. Но они задержали Генри Бака, и Уилл не сомневался, что тот трижды
продал бы самого Христа, если бы ему взамен пообещали снять обвинение или даже
вынести условный приговор. К счастью, старый Генри не так много знал. Он знал о
контрабанде фейерверков и сигарет, но все это было меньшей частью хемптонского
бизнеса, включавшего в себя торговлю выпивкой, угнанными автомобилями,
незарегистрированным оружием (в том числе и автоматами, которые у Уилла
покупали явные рецидивисты, желавшие «поохотиться на оленей» в соседнем штате)
и антиквариатом, похищенным в Новой Англии. И в последние два года — кокаин.
Конечно, кокаин был ошибкой Уилла: из-за него Дарнелл мог потерять все. Хорошо
еще, что полицейские схватили парня, когда при нем не было одного-двух фунтов
наркотика.
Он еще раз удивился тому, как много теперь зависело от
семнадцатилетнего мальчика, а возможно — и от его фатальной машины. Все, что
Дарнелл строил с таким трудом, превратилось в карточный домик, и Уилл боялся
лишний раз вздохнуть, чтобы дела не пошли еще хуже.
Он закурил сигару, встал, пошел на кухню… и именно тогда
просигналил автомобильный гудок. Уилл резко остановился и потуже затянул на
себе пояс домашнего халата.
Снова короткие, требовательные гудки.
Он повернулся, вынул сигару изо рта и подошел к окну
комнаты. У него появилось чувство, что с ним это когда-то уже было. Еще не
отодвинув тяжелой шторы, он знал, что это была Кристина. Ему было хорошо
известно, что она могла приехать за ним.
Кристина стояла в начале дорожки, огибавшей дом, немногим
более реальная, чем возникший в хлопьях летящего снега призрак. Ее передние
фары вспыхнули и погасли. На один момент Уиллу показалось, что за рулем кто-то
сидел, но, моргнув глазами, он увидел, что машина была пуста. Так же пуста, как
в ночь, когда она вернулась в гараж.
Бип. Бип. Бип. Бип!
Как если бы она что-то говорила. Сердце Уилла тяжело
забилось в груди, и он быстро отвернулся. Нужно было срочно позвонить
Каннингейму. Позвонить и сказать, чтобы он обуздал своего четырехколесного
демона.
Он был на полдороге к телефону, когда взвыл двигатель
машины. Звук походил на вопль женщины, почуявшей предательство. Уилл поспешил
обратно к окну и застал Кристину отъезжавшей от большого сугроба,
перегораживавшего дорожку к дому. Ее наполовину засыпанный снегом капот был
помят спереди. Снова взревел двигатель. Задние колеса заскользили, а потом
поймали сцепление. Машина рванулась вперед и снова врезалась в сугроб. Ветер
подхватил облако взметнувшегося снега.
Ничего не выйдет, решил Уилл. А если даже ты пробьешься на
дорожку, то что? Думаешь, я выйду из дома, чтобы поиграть с тобой?
Сопя носом, он вернулся к телефону, посмотрел номер
Каннингейма и начал крутить диск. У него дрожали пальцы, он сбился, нажал на
рычаг и начал снова.
За окном ревел двигатель Кристины. Она продолжала штурмовать
снежную насыпь. В третий раз послышался удар в сугроб и звук передачи,
переключившейся на задний ход. В широкое панорамное окно комнаты ударились
комья снега, подхваченного ветром. Уилл старался дышать медленно, но ему мешал
какой-то комок, подступивший к горлу.
Наконец в трубке телефона раздались длинные гудки. Первый…
Четвертый. Пятый.
Взревел двигатель Кристины. Послышался тяжелый удар.
Восьмой гудок. Девятый. Никого нет дома.
«Дерьмо», — прошептал Уилл и бросил трубку. Его лицо
покрылось смертельной бледностью, а ноздри раздувались, как у зверя,
услышавшего запах огня. Его сигара уже погасла. Он швырнул ее на ковер и вновь
поспешил к окну. Рука нащупала ингалятор, лежавший в кармане халата.
Лучи передних фар ослепили его, и он поднял одну руку, чтобы
заслонить глаза. Кристина еще раз протаранила сугроб и вернулась на исходную
позицию. Еще немного, и брешь была бы пробита.
Снова вспыхнули фары — Кристина врезалась в сугроб, выбив
большой белый ком с противоположной стороны. Передние колеса увязли, и одно
мгновение Уилл думал, что она не сможет выбраться из плотного месива льда и
снега. Затем задние колеса нашли какую-то точку опоры.
Она отъехала назад.
Уилл почувствовал, что ему не хватает воздуха. Судорожным
движением он поднес ингалятор ко рту и сделал несколько вздохов. Полиция. Ему
нужно было позвонить в полицию. Они могли приехать. Дома он в безопасности.
Дома он…
Набрав скорость, Кристина ринулась на сугроб и на этот раз
легко преодолела его — лучи ее фар на мгновение охватили крышу дома, затем
скользнули вниз. И она очутилась на дорожке, ведущей к террасе. Она была совсем
близко. Да, но она не могла больше ничего сделать, она… не могла… нет!..
Кристина даже не замедлила хода. Она срезала полукруг
дорожки, огибавшей то, что летом было цветочной клумбой, и, набирая скорость,
помчалась прямо на широкое панорамное окно, перед которым стоял Уилл Дарнелл.
Он отпрянул и упал, споткнувшись о кресло.
Весь дом вздрогнул от удара. Оконное стекло рухнуло, и сразу
сверкнули осколки, посыпавшиеся на ковер вместе со штукатуркой и снегом. Яркие
фары Кристины превратили комнату в подобие залитой светом телевизионной студии,
а потом она подалась назад, громыхая искореженным передним бампером, поломанной
решеткой и крышкой капота.
Ловя воздух отрытым ртом, Уилл поднялся на четвереньки. Он
смутно осознавал, что если бы не упал, то осколки толстого стекла пронзили бы
его ребра. Путаясь в полах распахнувшегося халата, он кое-как добрался до
телефона и набрал "0".
Кристина откатилась назад по собственным следам, оставшимся
на снегу. Едва коснувшись задним бампером сугроба на дорожке, она вновь
помчалась вперед, и, пока она набирала скорость, ее капот и передний бампер
выправлялись, а на хромированной решетке исчезали трещины. Затем она вновь
протаранила стену под панорамным окном. Заскрипело и треснуло дерево.
Подоконник разлетелся на две части, и на мгновение ветровое стекло Кристины,
сразу покрывшееся трещинами, заглянуло в комнату, как единственный глаз
какого-то мифологического чудовища.
— Полиция! — прохрипел Уилл в трубку, и тут же почувствовал,
что у него перехватило дыхание. Пояс на его халате развязался. Из черной дыры в
стене дул ледяной холод. Деревянные балки торчали, как обрубки костей. Могла ли
она попасть в дом? Могла ли?
— Извините, сэр, я вас не слышу, — сказал оператор. —
Говорите громче, у нас сегодня очень плохая связь.
«Полиция», — хотел закричать Уилл, но его горло издало
только сильный звук выпущенного воздуха. О Господи, он задыхался! Почему так
сдавило грудь? Где ингалятор?
