Явно не слыша ее, Адам пробормотал то же самое:
— Я должен быть дома раньше Неда.
И вдруг его взгляд прояснился. Он посмотрел на Флору вполне осмысленно и спросил:
— Как Люси? Доктор с ней?
— Люси намного лучше, и доктор рядом с ней, — ответила Флора, ласково гладя его руку.
Этот вопрос Адам задавал не впервые. Впадая в забытье, он забывал ответ и спрашивал снова. И с каждым разом слова «Люси намного лучше» были ближе и ближе к истине.
— Хорошо, — прошептал Адам. Его глаза бессильно закрылись, и он опять погрузился в опиумный сон.
В следующие три дня отчаянная борьба за исцеление обоих больных продолжалась. Доктор Поттс предупредила, что болезнь может дать рецидив, если не соблюдать строго ее предписания. Так что у Флоры не было и часа спокойного. Когда засыпал Адам, просыпалась Люси — и ей надо было давать лекарства, заставлять ее пить и так далее. Когда наконец забывалась сном девочка, просыпался Адам — и теперь ему следовало давать лекарства, заставлять его пить и так далее. Без надлежащего ухода и мер предосторожности холера могла вернуться в ближайшие три недели — и ослабленный больной мог умереть.
Доктор Поттс забегала в вагон при каждой возможности. Присланные ею сиделки проводили регулярную дезинфекцию, помогали готовить пищу, менять и кипятить белье, купать больных.
На четвертое утро Флора поняла, что с Адамом все будет в порядке, когда он вдруг пришел в себя в ванной — собственно, огромном тазу, — в котором его купала одна из дюжих сиделок.
Увидев, что он голый и его намыливает какая-то незнакомая женщина, Адам громко позвал Флору. До этого он говорил лишь характерным сухим холерным шепотом — приходилось наклоняться к нему, чтобы расслышать слова. Услышав его твердый голос, Флора возликовала.
Она прибежала на отчаянный зов возлюбленного. Адам вежливо обратился к сиделке:
— Извините, не могли бы вы оставить нас наедине?
Когда женщина вышла из спальни, где на полу стоял таз с водой, в котором восседал ошарашенный Адам, он настороженно спросил:
— Черт побери, что это за женщина?
Флора расхохоталась.
— Сиделка. Я рада, что тебе лучше.
— Станет тут лучше! Открываю глаза — кругом вода и пена, и эта вот страхолюдина елозит мочалкой у меня в паху. Думал, я уже умер и попал в ад. А вошла ты — и снова рай.
К нему вернулось и чувство юмора — тоже добрый признак.
— Где наш вагон? И что с Люси? — тут же посерьезнел Адам. — Она… она жива? Только правду.
— Успокойся, она жива и чувствует себя хорошо. Ей настолько лучше, что приходится силой удерживать ее в постели — уже хочет бегать. Мы не пускали ее к тебе, чтобы не беспокоить тебя… да и ей не прибавлять тягостных впечатлений.
— Ну, теперь все, кажется, позади, — сказал Адам. — Хочу поглядеть на мое золотце.
Он попытался встать, но был еще слишком слаб, чтобы двигаться самостоятельно. Флора позвала сиделку и Генри. Втроем они вытерли Адама и уложили в постель.
Люси пришла по первому зову. Скорее даже прибежала. У нее были розовые щечки, глазки сверкали, как встарь, девочка счастливо улыбалась, довольная тем, что папа опять здоров.
— Я та-а-ак испугалась, когда ты болел, — сказала она, нежно обвивая ручками шею отца. — Было так страшно!
— Ну да, я тебя понимаю, — серьезно сказал Адам. — Ты заболела первой, и я та-а-ак испугался.
Он улыбнулся, но Флоре вспомнились все жуткие переживания последних дней, и слезы навернулись на ее глаза.
Как приятно видеть розовые щечки Люси, как славно видеть блеск в ее глазках, как отрадно наблюдать воссоединение отца и дочери после стольких тревог и опасений!..
Флора сама была необычайно привязана к отцу, и лорд Халдейн души в ней не чаял. Поэтому она знала, что такое полноценные искренние отношения между дочерью и отцом, как важны эти узы любви для обоих.
— Миссис Ричардс говорит, что Флора ухаживала за нами день и ночь — «извелась вся, душевная», — прощебетала Люси. — Папа, ты должен жениться на Флоре! И тогда мы всегда будем вместе. Это было бы замечательно!
Адам с улыбкой коснулся руки Флоры и повторил вслед за дочерью:
— Да, это было бы замечательно!
— Ты можешь развестись, — серьезно предложила Люси, выказывая большие знания жизни. — Ведь Монтойа развелся и женился на миссис Ричардс. Вот и ты сделай так же.
— Спасибо, золотце мое, отличная идея, — сказал Адам, лукаво улыбаясь. — Надо подумать над этим.
— Я хочу есть! — объявила Люси. — А ты, папочка? Миссис Ричардс приготовила шоколадный торт, и доктор Поттс сказала, что я могу попробовать маленький кусочек, если съем всю свою кашу.
Адам пока что и думать не мог о шоколадном торте. Стакана воды было достаточно для его ослабленного организма.
— Я пока воздержусь, а ты дерзай, — улыбнулся он. — Беги, ешь кашку.
Когда Люси убежала, Флора сказала:
— Похоже, худшее позади. Ты выглядишь достаточно бодро. Как ты себя чувствуешь?
— Почти готов к смакованию шоколадного торта, — рассмеялся Адам. Затем серьезно добавил:
— Я безмерно благодарен тебе за все хлопоты. Понимаю, как трудно тебе приходилось в эти дни.
— Я была, слава Богу, не одна. Сиделки очень помогли.
— Не скромничай, — сказал Адам. — Когда ты спала в последний раз?
Она пожала плечами.
— Какой тут сон. Спала когда-то.
— Я не привык к такой заботе. Ты нас с Люси избалуешь.
— Да брось, на моем месте любая нормальная женщина поступила бы так же.
«Как бы не так!» — подумал Адам. Изольда удрала бы при первом же признаке холеры! Она и со здоровой-то Люси проводила по нескольку минут в день, а уж возле больной сидеть бы не стала. Она вообще терпеть не могла детей.
— Нет, так бы поступила не любая, — убежденно сказал он вслух. — Я очень благодарен тебе и благодарю судьбу, что повстречал тебя.
— И я счастлива, что мы обрели друг друга, — с улыбкой отозвалась Флора. — С небольшой помощью со стороны папы и тети Сары.
— Ты и сама не промах, и твои родные в хорошем смысле энергичны.
— Верно. Мы верим, что надо брать быка за рога и добиваться того, о чем мечтаешь.
— Постараюсь побыстрее выздороветь и стать энергичным тебе под стать, — рассмеялся Адам.
На следующий день графу стало настолько лучше, что он отведал бульона, пил молоко и ел овсяную кашу.
К вечеру Адам уже ворчал насчет того, что это не пища для мужчины и он предпочел бы добрый кусок мяса. На следующий день он поблагодарил докторшу, щедро оплатил ее услуги и отдал приказ собираться в путь.
