— Но зачем нападать на Кару? — прошипела Исса.
Язри:
— Ты же не думаешь…? Они не могли узнать о ней.
Исса:
— Конечно нет. Не говори ерунды.
— Нет, нет, конечно нет. — Язри вздохнула. — О, как бы мне хотелось, чтоб Бримстоун вернулся. Как думаешь, может, нам стоит самим его забрать?
— Ты же знаешь, его нельзя сейчас беспокоить. Но теперь уже осталось недолго ждать.
— Согласна.
Последовавшую за этим затянувшееся молчание нарушила Исса:
— Он очень разозлится.
— Да, — с дрожью в голосе согласилась Язри. — О, да.
Кару почувствовала, что обе химеры смотрят на нее, и изо всех сил постаралась не шевелиться. Это было несложно — вялость завладела всем ее телом, боль сковывала грудь, руку, предплечье. Резанные раны составляли отличную компанию шрамам, оставшимся от пулевых ранений. Мучительно хотелось пить, и Кару знала, что скажи она хоть слово — Язри тут же бросится к ней, напоит, погладит рукой — но молчала. Слишком многое нужно было обдумать.
И Язри снова повторила:
— Они никак не могут знать о ней.
Знать что?
Эта таинственность сводила с ума. Ей хотелось подняться и крикнуть: "Кто я?", но она не сделала этого. Она продолжала притворяться спящей, потому что еще кое-что не давало ей покоя.
Бримстоуна здесь не было.
Он всегда находился здесь. Ей прежде никогда не предоставляли доступ в магазин в его отсутствие, и только такое экстраординарное обстоятельство, как ее возможная смерть, позволило нарушить это правило.
Это был шанс.
Кару подождала, пока Язри и Исса уйдут, долго прислушиваясь и для большей уверенности бросив взгляд из-под полуприкрытых ресниц. Она знала, что как только начнет шевелиться, пружины раскладушки своим скрипом тут же выдадут ее. Поэтому потянулась к браслету из скапов на запястье.
Еще одно практически бесполезное желание — унять скрип пружин.
Она встала и некоторое время собиралась силами — голова кружилась, раны пекли огнем — не проронив ни звука. Исса и Язри забрали ее обувь, а вместе с ней куртку и свитер. Из одежды на ней оставались лишь повязки, тоненькая кофточка и джинсы. Босиком она прошла мимо пары шкафов и под висящими нитями из верблюжьих и жирафьих зубов, а потом остановилась, прислушиваясь и осторожно заглядывая в магазин.
Столы Бримстоуна и Твиги утопали в темноте, ни одного фонаря, привлекающего своим светом моль-колибри, зажжено не было. Исса и Язри были на кухне, вне поля зрения. Весь магазин был погружен в полумрак, на фоне чего выделялась та самая вторая дверь магазина, ее проем был очерчен узкой полоской света.
Первый раз в своей жизни Кару увидела, что дверь приоткрыта. Приблизившись, Кару остановилась, стараясь унять бешено стучавшее сердце, а потом взялась за ручку, приоткрыла дверь и выглянула наружу.
ГЛАВА 16
ПАДШИЙ
Акива нашел Айзиля прячущимся за кучей мусора на Джема-эль-Фна, существо все еще висело на нем. Толпа напуганных людей, сыпля угрозами, полукругом стояла неподалеку от них, но, когда Акива кинулся вниз с небес, осыпая фонтаном искр, все бросились врассыпную, визжа, как свиньи.
Существо потянулось к Акиве.
— Брат мой, — начало причитать оно. — Я знал, ты вернешься за мной.
Сжав челюсти, Акива заставил себя посмотреть на тварь. На опухшем лице еще можно было найти отголоски былой красоты: миндалевидный разрез глаз, прямой греческий нос и чувственные губы, которые казались абсолютно неуместными на таком обезображенном лице. Но ключ к разгадке тайны происхождения этого существа был на его спине. Из лопаток торчали расколотые остатки суставов крыльев.
Невероятно, это создание было серафимом. Это мог быть только Падший.
Акива считал эту историю легендой и никогда не задумывался о ее правдивости. Никогда до того момента, пока не столкнулся с живым доказательством. Перед ним был серафим, сосланный в другое измерение за предательство и содействие врагу, покинутый в людском мире навечно. Что ж, он был одним из них, и, конечно, он сильно отличался от того, кем был раньше. Время скрутило его спину, и плоть, натягиваясь дугой, казалось, цеплялась за каждый позвонок хребта. Ноги бесполезными плетями болтались за его спиной. Виной тому было не время, а насилие. Они были раздроблены с жестокой целью — чтоб он никогда не смог больше ходить. Как будто недостаточным наказанием было вырвать ему крылья — даже не отрезать, вырвать! — его ноги были уничтожены тоже, делая его тварью, ползающей по поверхности чужого мира.
Он жил так тысячу лет, и был вне себя от радости, увидев Акиву.
В отличие от Айзиля, который не разделял радости твари. Он прятался за зловонной горой отбросов, страшась Акивы больше, чем толпы, травившей его перед этим. Пока Разгат, словно в экстазе, как заклинание невнятно бормотал "Брат мой, мой брат", расхититель могил дрожал как паралитик и пытался пятиться назад. Но шанса сделать это у него не было.
Акива навис над ним, освещая сиянием своих волшебных крыльев все вокруг.
Разгат с мольбой вновь потянулся к нему:
— Мой срок истек, и ты явился забрать меня обратно. Это ведь так, брат мой? Ты собираешься забрать меня домой и вылечить, чтобы я снова смог ходить. Чтоб смог летать…
— К тебе это не имеет никакого отношения, — сказал Акива.
— Что… что тебе нужно? — Сдавленным голосом произнес Айзиль на языке серафимов, который он выучил благодаря Разгату.
— Девушка, — ответил Акива. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне о девушке.
ГЛАВА 17
ОТДЕЛЬНЫЙ МИР
По ту сторону двери Кару открывался проход, выложенный из унылого черного камня. Выглянув дальше, она увидела, что коридор тянется вперед метров пять, а потом поворачивает. Перед самым поворотом было окно — узкая ниша с решетками, расположенная под таким углом, что невозможно было разглядеть с порога, куда оно выходит. Сквозь окно струился белый свет, рисуя прямоугольник на полу.
"Лунный свет", подумала Кару, и ей страшно захотелось узнать что же находится там, за окном.
Что это за место? Могла ли эта дверь, подобно входной двери лавки, открываться в любой уголок земного шара или представляла собой что-то совсем другое, центр того самого "ПОВСЮДУ", о котором говорил Бримстоун и которое для неё так и оставалось непостижимой загадкой? Сделав всего пару шагов, она узнает (или не узнает) об этом. Вот только посмеет ли?
Она прислушалась. Откуда-то издалека доносились приглушенные звуки, но похоже, это были лишь отголоски ночи. Сам проход был погружен в тишину.
Итак, она решилась. На цыпочках, быстро и бесшумно, добежала до решетчатого окошка, выглянула из-за железных прутьев и увидела…
