— Я собираюсь простить тебе твою выходку, — сказала она. — Я прекрасно понимаю, что с твоей-то стороны выглядит всё довольно паршиво. Просто мне как-то плевать.
Бейн тяжело дышал и сверлил её убийственным взглядом. Находясь так близко от него, она чувствовала, как омерзительно он вонял. Всё еще держа пистолет у его глаза, она собралась с духом и запустила руку в его засаленную бороду, тут же нащупав металл. Итак, это правда. Он прятал свои желания в бороде.
Она вытащила нож из своего ботинка.
— Хочешь скажу, как я об этом узнала? — Спросила она.
Он просверливал отверстия в монетах желаний и нанизывал их прямо на грязные пакли своей бороды. Кару срезала их одну за другой.
— Авигет помогла. Змея. Помнишь? Она тогда кольцом стянула твою вонючую шею. Ох, и не завидная же участь ей выпала. Думаешь, она не рассказала Иссе, что ты прячешь в своем отвратном кустарнике?
У неё защемило сердце от воспоминаний о тех, таких привычных, вечеров в лавке, когда она сидела, скрестив ноги на полу, рисуя Иссу, и болтала, пока Твига бряцал инструментами в своём углу, а Бримстоун занимался своими бесчисленными ожерельями из зубов. Что сейчас со всеми ними происходит?
Что?
Желания Бэйна оказались, в большинстве своем, шингами. Попалось несколько лакнавов, и, что самое замечательное, два гавриэля, приятной тяжестью упавших в ладонь. А вот это уже хорошо, просто замечательно. У других торговцев она смогла разжиться только шингами да лакнавами.
— Я очень надеялась, что ты еще не успел ими воспользоваться, — сказала Кару Бэйну. — Прими мою искреннюю благодарность. Ты даже не представляешь, что это значит для меня.
— Сучка, — пробормотал он.
— Какой ты однако смелый, — ответила она. — Говорить такое, девушке, которая тычет тебе пистолетом в глаз.
Она продолжила выстригать его бородищу, Бейн же лежал неподвижно. Судя по всему, он весил раза в два больше неё, но сопротивляться не решался. Он видел дикий отблеск в её глазах и это порядком напугало его. К тому же, до него дошли слухи о Санкт-Петербурге, и понимал, что Кару не преминет воспользоваться своим ножом. Так что решил не искушать судьбу.
Выбрав все монеты из его бороды, она чуть откинулась назад и дулом пистолета оттянула его нижнюю губу. Увидев его зубы, Кару поморщилась. Они были щербатые, коричневые от табака. Но настоящие. Это не оставляло никакой надежды на бруксиз.
— Знаешь, ты уже пятый торговец Бримстоуна, которого я выследила, и у тебя единственного свои зубы.
— Ага, я люблю мясо.
— Любишь мясо. Ну, кто бы сомневался.
Все прочие торговцы, которым она уже успела нанести "визит вежливости" выторговали себе бруксиз и уже успели его потратить, в основном, загадав, пожить подольше. Одна матриархальная карга из клана браконьеров в Пакистане, крайне неудачно загадала своё желание, совсем позабыв включить молодость и здоровье, и теперь была дряхлой развалиной, служа доказательством того, что даже у бруксиза есть свои ограничения. Как и говорил Бримстоун.
Что ж, бруксиз был бы настоящим подарком судьбы, но и пара гавриэлей, которые ей действительно были необходимы, смогут помочь кое в чём. Она собрала все желания, вместе с остатками волос грязной бороды и запихала всю эту мешанину в свою сумку, оставив единственный шинг в ладони. Он был нужен ей, чтобы выбраться отсюда.
— Думаешь, тебе всё вот так просто сойдет с рук? — Спросил Бейн низким голосом. — Разозлив охотника, ты обрекла себя на роль добычи, маленькая паршивка. Отныне ты будешь жить, постоянно думая о том, кто выслеживает тебя.
Кару сделала вид, что обдумывает сказанное.
— Гмм. Нельзя допустить такого, правда же?
Она подняла пистолет и направила его на Бэйна. Глаза мужчины широко раскрылись, а потом крепко зажмурились, когда она издала задорное "Бах!" и опустила оружие.
— Дурашка. Тебе повезло, что я не такая.
Она положила пистолет на диван и, пока он поднимался на ноги, загадала, чтоб он уснул. Глухо стукнув, его голова ударилась о пол, и шинг исчез с ее ладони.
Сбежав по ступеням крыльца, Кару, не оглядываясь, тяжело зашагала дальше, к темному гравию дороги, где у скопления почтовых ящиков ее дожидалось такси.
Когда она добралась до почтовых ящиков, такси уже и след простыл.
Кару вздохнула. Водитель, должно быть, услышал выстрел и дал деру. И вряд ли его можно осудить за это. Все это сильно смахивало на сценарий чернушного кино: девушка платит смехотворную сумму, чтоб он доставил ее из Бойсе в богом забытую тьму-таракань, где она исчезает в охотничьем домике, из которого потом раздаются выстрелы. Кто в здравом уме останется, чтоб увидеть развязку?
Еще раз вздохнув, она закрыла глаза и уже собиралась потереть их руками, когда вспомнила, что прикасалась ими к лоснящейся бороде Бэйна и вместо этого инстинктивно вытерла ладони о брюки. Она так устала. Она потянулась к рюкзаку и, сообразив, что на то, чтобы вернуть такси, уйдет лакнав, вынула оттуда один. Положив монету на ладонь, она уже собралась было загадать желание, как вдруг остановилась. На губах заиграла улыбка, от которой на щеке появилась ямочка.
— Почему мне это сразу в голову не пришло?
Кару достала гавриэль.
— Ну, привет, — прошептала она ему.
Взвешивая его в своей ладони, она запрокинула голову и посмотрела в небо.
ГЛАВА 22
ЛЕДЕНЕЦ БЕЗ НАЧИНКИ
Три месяца.
Прошло уже три месяца с тех пор, как все порталы были сожжены, а у Кару за все это время не было ни единой весточки от химер. Она столько раз возвращалась мыслями (не смотря на то, что её голова постоянно была чем-то занята) к тому неожиданному появлению Кишмиша и сгоревшей записке у него в когтях. Что там было написано? Что Бримстоун хотел сказать ей, когда порталы уже вовсю горели?
ЧТО БЫЛО В ТОЙ ЗАПИСКЕ?
А еще и косточка, которую Кару повесила себе на шею и носила не снимая, как Бримстоун. Ей, конечно, не раз приходило на ум, что, возможно, эта косточка — желание, может быть даже более мощное, чем бруксиз, и Кару брала её в руку и загадывала своё заветное желание — чтобы порталы в "ПОВСЮДУ" снова открылись — но ничего не происходило. Хотя уже просто держа этот предмет в руках она испытывала чувство покоя. Эта хрупкая косточка словно была предназначена для того, чтобы её гладили пальцами. Но, даже если это было больше, чем просто кость, понять, в чем секрет, и зачем Бримстоун прислал это, Кару не могла. И очень боялась, что уже не узнает этого никогда. Этот страх соседствовал со всеми её многочисленными вопросами без ответа, а вместе с ним появились и новые страхи, странные и непреодолимые.
С ней что-то происходило.
Иногда, глядя в зеркало, она порой на мгновенье улавливала в себе что-то чужое, как будто встречалась взглядом с незнакомкой. Она не всегда отзывалась, когда к ней обращались по имени, и иногда ей казалось, что даже ее тень изменила свои очертания. В последнее время Кару ловила себя на том, что делает быстрые движения, чтоб проверить, как это отразится на тени.
