— Значит, тысячу лет назад, не имея на то разумной причины, химеры восстали и уничтожили своих правителей, вновь взяв под контроль свои земли.
Акива возразил.
— Земля никогда не принадлежала им. В их владении были небольшие фермы да каменные лачуги. В основном, деревни. Города же были построены Империей, и не только города. Виадуки, гавани, дороги…
— Но это было то место, где они рождались и умирали, с сотворения их мира, ведь так? Там они влюблялись, растили своих детей, хоронили своих стариков. Они не строили городов, ну и что с того? Та земля все равно оставалась их землей. А вы, похоже, придерживались принципа "мне принадлежит все, что я в состоянии заполучить", и в этом случае всегда найдется тот, кто также захочет попытаться отобрать то, что тебе принадлежит. Едва ли это можно назвать цивилизацией.
— Ты не поняла.
— Нет, не поняла.
Акива глубоко вздохнул.
— Мы строим мир в духе доброй воли. Мы жили рядом с ними, бок о бок…
— Как равные? — Перебила его Кару. — Ты продолжаешь называть их монстрами, и это заставляет задуматься.
Акива ответил не сразу.
— Кару, со сколькими из них тебе доводилось встречаться? Ты говорила, что знаешь лишь четверых, и ни один из них не является воином? Когда видишь, как твоих братьев и сестер топчут минотавры, их тела, истерзанные собако-львами, разорванные на части драконами, когда видишь свою… — И не договорив закусил губу.
Чтобы он там не собирался сказать, его лицо исказилось от боли.
— Если бы тебя пытали и заставили присутствовать на казни… любимых тобой… может, тогда бы ты и смогла мне указывать кого и как стоит называть.
Любимых?! То, как Акива произнес это, ясно говорило о том, что он имел в виду ни братьев и ни сестер. Кару ощутила укол… нет, конечно же это не ревность! Какое ей дело до того кого он там любит или любил?
Что здесь скажешь? Ей нечего возразить ему. Да, она много не знала, но это не означает, что она должна тут же поверить всему, что рассказал Акива.
— Я бы хотела выслушать точку зрения Бримстоуна, — тихо ответила она.
А потом ей пришла на ум одна идея, нечто грандиозное.
— Ты мог бы провести меня туда, мог бы помочь мне вернуться к ним.
Он моргнул и удивленно уставился на неё, а потом покачал головой.
— Нет, наш мир не для людей.
— Ну да, а вот ангелам людской мир подходит.
— Это не то же самое. Здесь ты в безопасности.
— Да не ужели? Спроси у моих шрамов насколько здесь безопасно.
Она оттянула ворот сорочки, чтоб показать сморщенный косой шрам на ключице. Акива вздрогнул увидев его, поняв, что это дело его рук. Кару вернула ворот на прежнее место.
— Кроме того, — продолжила она, — есть вещи поважнее личной безопасности. Например… любимые.
Она ощутила себя бессердечной, используя это слово, словно еще раз провернула нож и без того кровоточащей ране.
— Любимые, — повторил он.
— Я однажды сказала Бримстоуну, что никогда не оставлю его, и слову своему изменять не собираюсь. Я попаду туда, даже без твоей помощи.
— И как же ты планируешь это осуществить?
— Есть способы, — ответила она уклончиво. — Но мне было бы гораздо проще, если бы ты взял меня с собой.
Действительно проще. Кару предпочла бы совершить это путешествие с Акивой, нежели с Разгатом.
— Я не могу тебя взять. Портал охраняется. Ты будешь тут же убита.
— Похоже, вы, серафимы только и делаете, что убиваете кого-то, не задумываясь.
— Монстры сделали из нас тех, кто мы есть.
— Монстры.
Кару подумала о смеющихся глазах Иссы, суетливое хлопотание Язри и её успокаивающие прикосновение. Кару и сама порой называла их монстрами, но ласково, так же, как и Сусанну звала бешеной. Из уст Акивы это слово звучало просто отвратительно.
— Твари, дьяволы, монстры. Если бы тебе довелось по-настоящему узнать хотя бы одну химеру, то не стал бы судить их так однозначно.
Он опустил глаза, так ничего не ответив, и нить разговора была похоронена в напряженном молчание. Она подумала, что Акива выглядит очень бледным, судя по всему, он всё еще неважно себя чувствует.
Кару обхватила ладонями свою большую глиняную чайную кружку без ручек. Она держала ладони на кружке, чтобы согреть их после долгого несколько часового пребывания на холоде, на вершине собора и чтобы избежать случайного воздействия магии своих татуировок на Акиву, сидевшего напротив неё в точно такой же позе, обхватив ладонями кружку, так что Кару очень хорошо могла рассмотреть его татуировки: черные полоски на всех кончиках его пальцев.
Каждая полоска шла наискосок и была похожа на зарубцевавшийся шрам, и Кару подумала, что в отличие от её тату, эти линии были порезами, в которые втерли сажу от ламп. Чем дольше она рассматривала их, тем сильнее ее охватывало странное чувство, будто она знакома с этими шрамами или знает что-то о них. Это было ощущение, как будто она балансировала на грани осознания, и это вожделенное понимание постоянно от неё ускользало, будто она пыталась разглядеть крылышки пролетающих мимо пчел, но ей никак это не удавалось.
Акива проследил за её взглядом и было видно, что ему стало неловко. Он поерзал, накрыл одну руку другой, словно стараясь разгладить свои татуировки.
— Твои татуировки тоже обладают какой-нибудь магией? — Спросила Кару.
— Нет, — ответил он.
Ей показалось, что его ответ прозвучал грубовато.
— Тогда для чего они? Они что-то означают?
Он не ответил, тогда Кару протянула свою руку и провела по ним пальцами, совершенно не отдавая отчет своим действиям. Они были сделаны в классической манере "счет по пять": каждые четыре вертикальные полоски были перечеркнуты по диагонали пятой.
— Это счет, — сказала она, слегка проводя пальцем по одной "пятерки" на его указательном пальце правой руки, а потом по следующей (пять, десять, пятнадцать, двадцать). И каждый раз, когда она прикасалась к нему это было подобно электрическому разряду и откликалось в желанием переплести свои пальцы с его (Боже, да что не так с ней?!) и даже поднести его руки к своим губам и поцеловать его отметины…
А затем, к Кару пришло понимание. Она просто знала и всё. Она знала что означают эти полоски и отдернула руку. Она смотрела на него, а Акива просто сидел, и выглядел таким незащищенным, готовый к любому вердикту, какой бы она не вынесла.
— Это подсчет убитых тобой, — сказала она слабым голосом. — Убитых химер.
Он не стал ничего отрицать. Даже, если бы она напала на него, Акива не стал бы защищаться. Его руки оставались всё там же где и были, как будто они закостенели, но Кару прекрасно видела, что он борется с желанием спрятать их.
