Потому что Николас чувствовал себя мертвым. Внутри.
«Я вообще не должен был выбрасывать Серину из своей жизни», — мрачно осознал он. Черно-белый взгляд на жизнь был худшим лекарством от депрессии, которое только можно придумать.
— Мистер Дюпре! — позвал его Чед, когда тот, понурившись, двинулся к лифту.
Ник глубоко вздохнул, останавливаясь. «Не вымещай зло на мальчике, — велел он себе. — Парень не виноват, что ты хочешь придушить каждого, кто решается с тобой заговорить».
— Да, Чед?
— Для вас еще один розовый конверт. Из Австралии.
— Что?!
Николас пораженно наблюдал за тем, как Чед достает и протягивает ему ярко-розовый конверт. Точно такой же, как предыдущий. Правда, на этом было написано только его имя.
Ник перевернул конверт. На обороте тоже ничего.
— Ничего не понимаю, — чистосердечно признался он. — С чего ты взял, что оно из Австралии? Тут нет ни марки, ни адреса… Как это письмо вообще сюда попало?
Чед глуповато усмехнулся, но ничуть не обеспокоился.
— Его… э… доставили самостоятельно.
— Самостоятельно?
— Да, — раздался позади него женский голос. — Я привезла.
Он почувствовал, как сжалось сердце. Боже правый, Николас хорошо знал этот голос.
Мужчина резко развернулся и увидел ее. Свою Серину.
— Меня прислала Фелисити, — просто произнесла она, медленно подходя. — Письмо от нее.
— Ничего не понимаю, — повторил Николас. Вполне искренне. Но в его умершем сердце начала зарождаться прекрасная, пьянящая надежда.
Серина покосилась на Чеда, который, вне всякого сомнения, внимательно слушал их разговор.
— Иди сюда, — тихо произнесла Серина, потянув мужчину за собой в нишу в дальнем углу холла, в которой стоял маленький чемодан и огромная сумка.
Сердце Ника бешено забилось, когда они сели.
— Бога ради, расскажи мне, что происходит!
— Николас… Я рассказала Фелисити правду. Я сказала, что ты ее настоящий отец.
Он забыл, как надо дышать, услышав это.
— И?.. — выдавил он.
Улыбка Серины могла бы растопить льды Арктики.
— Она вовсе не возненавидела меня.
— А… а меня? — Еще никогда Николас так не заикался.
— Ох, Николас, за что она могла тебя возненавидеть?! Ты же был ни при чем. Это целиком и полностью моя вина.
— Это неправда, дорогая, — произнес Ник, взяв ее руки в свои.
— Чистая правда. Прошу, тебя, Николас, дай мне наконец признать собственные грехи. Я должна была все тебе рассказать еще тогда. Но я струсила, выбрала легкий путь. Фелисити отправила меня сюда в наказание за то, как я с тобой обошлась.
— А она не слишком расстроилась из-за того, что Грег не был ее отцом?
— Сначала Фелисити ужасно огорчилась. Но я убедила ее, что он был и останется ее отцом во всех смыслах — кроме биологического. И прекрасным отцом.
— Он и был им, — согласился Николас.
— Да. Кстати, дорогой мой, надеюсь, ты не будешь возражать… Мы решили не рассказывать об этом никому, особенно родителям Грега. Они будут сломлены такой новостью…
— Разумеется. Я понимаю.
— Фрэнни и Берт ведь уже далеко не молоды. Скоро наступит день, когда уже не будет иметь значения, знает кто-то нашу тайну или нет…
— Главное — моя дочь знает.
— Она просила, чтобы ты прочел письмо в моем присутствии.
— В самом деле?
Николас с некоторым трепетом разорвал конверт и вынул письмо.
«Дорогой Николас!
Прости, но пока мне не кажется правильным называть тебя папой. Один папа у меня уже был… С другой стороны, клево, что именно ты мой отец. Неудивительно, что я так здорово играю ни пианино. В любом случае я очень рада, что мама рассказала мне правду. Думаю, так или иначе мне бы все стало известно.
Вообще-то я пишу именно из-за нее. Мама ходила такая грустная, когда ты уехал. Она тебя по-прежнему любит и говорит, ты ее тоже. Я надеюсь, это действительно так, иначе я до конца своих дней не буду с тобой разговаривать. Что будет настоящей трагедией, потому что ты мне жутко нравишься. Так что, пожалуйста, пожалуйста, предложи ей выйти за тебя замуж еще разок. И возвращайся жить в Австралию.
Пока!
Твоя тайная дочь,
Фелисити Хармон.
Р.S. Пожалуйста, отправь мне электронное письмо, как только мама скажет „да“.
Р. Р.S. Мне бы очень хотелось заполучить братика или сестричку. Как можно быстрее!
Р. Р.S. И я все равно не хочу быть известной пианисткой».
Николас не мог не рассмеяться.
— В чем дело? — спросила Серина. — Что такого она тебе написала?
Николас в ответ вручил ей письмо. Прочтя, Серина громко застонала.
— О господи! А она своего не упустит, верно?
— Думаю, Фелисити — чудесный ребенок. — Выйдешь за меня замуж, дорогая?
— А что, нужно обязательно спрашивать?
— Пришлось. Наша дочь пригрозила, что в противном случае до конца дней своих не будет со мной разговаривать.
— В таком случае я согласна, Николас. Я выйду за тебя замуж.
Он улыбнулся и обнял Серину.
— А что скажешь насчет того, чтобы завести Фелисити братика или сестричку, да еще и как можно быстрее?
Ее глаза таинственно сверкнули.
— Если ты не против, то я только за.
— Думаю, в таком случае мы должны подняться наверх и усиленно пытаться воплотить в жизнь наши планы. Но сначала… Чед! — позвал Николас, поднимаясь на ноги. — Я прав, полагая, что вы с Сериной уже познакомились?
— Э… ну да, мистер Дюпре. Мы немного поболтали, пока вас не было.
— Чед, мы поженимся.
— Чудесная новость, мистер Дюпре! Майк будет очень рад! Он начал за вас волноваться. Пойду и расскажу ему!
— Да, будь добр. А нам пока нужно кое-что сделать, — произнес Ник.
— Ага, я знаю, — согласилась она, вставая. — Письмо.
— Это подождет, а я — вряд ли. Пошли.
Они дошли до лифта, и Серина остановила его:
— Я хочу еще кое-что тебе сказать.
— А это обязательно?
— Еще как. Я хочу сказать, что очень люблю тебя, Николас Дюпре. И никогда не переставала любить. Еще маленькой девчонкой, на которую ты не обращал внимания, я мечтала, что однажды мы поженимся и у нас будет настоящая семья. А теперь мое желание наконец сбудется. Спасибо, Николас. За то, что до сих пор любишь меня. За то, что снова попросил меня выйти за тебя замуж. Спасибо.
