Глава 6
— Фил Болдуин наблюдал за нами из окна, — с удрученным видом сообщила Оливия в тот момент, когда Льюис выезжал через ворота предприятия и вливался в поток машин.
— И?.. — бросил на нее Льюис хмурый взгляд.
— Он наверняка что-то заподозрил. Никогда такого не было, чтобы мы вдвоем уезжали куда-нибудь средь бела дня.
Льюис хмыкнул.
— Конечно, человек со столь сомнительными моральными принципами мыслит весьма однобоко.
Оливия промолчала. Она не хотела напоминать Льюису, что Фил наверняка заметил их отсутствие на рождественской вечеринке. Он не мог не заметить, поскольку Оливия сначала флиртовала с ним, а потом исчезла вслед за боссом, да еще с бутылкой шампанского в руках. Поскольку ни один из них не вернулся, Филу не составило труда сложить два и два, а получив четыре, он, к сожалению, не ошибся.
— Я знаю, в каком направлении работают мысли, Оливия, — произнес Льюис. — Но подозревать и знать наверняка — разные вещи. Фил достаточно разумный человек, чтобы понимать, что распространение сплетен о своем работодателе чревато увольнением и разбитой физиономией.
— Хорошо, если это так.
— Поверь, если он скажет хоть слово, вылетит с работы в тот же день.
— О да! Это немедленно остановит все слухи, иронично заметила Оливия.
Льюис бросил на нее удивленный взгляд.
— Это оборотная сторона твоей натуры, неизвестная мне до сих пор?
Оливия покраснела и отвернулась к окну.
— Не надо обижаться. Я люблю остроумных женщин.
— А я не люблю, когда в моей жизни возникают проблемы.
— Работать на меня стало для тебя проблемой?
— Уехать средь бела дня из офиса вместе — проблема. Все-таки я должна доверять своим инстинктам. Мне следовало уволиться еще пять недель назад.
— Я бы не принял твое заявление.
— Ну, это вряд ли. Если вы забыли, могу напомнить, что служащие имеют право уволиться.
— А ты — нет!
— Почему?
— Потому что я запрещаю.
— Он запрещает! — воскликнула Оливия насмешливо. — Надо понимать, что это проглянула оборотная сторона вашей натуры, да? Льюис, вам кто-нибудь говорил, что вы бываете эгоистичны и очень упрямы? спросила Оливия.
— Мама иногда отмечает эти мои добродетели, хмыкнув, сухо ответил он.
— А ваша жена? — не удержалась Оливия и тут же заметила, как губы Льюиса сжались в тонкую линию.
— Она тоже упоминала их при всяком удобном случае.
Оливия сгорала от желания спросить, почему они расстались, но в последний момент прикусила язык.
— Вот мы и приехали, — произнес Льюис, паркуя автомобиль на стоянке возле здания суда. — Здесь много кафе, и все они очень людные. Думаю, сплетники могут отдыхать.
"Это вряд ли”, — подумала Оливия, когда Льюис привел ее в кафе со множеством отдельных кабинок. Они сели за столик в одной из них, и тут же к ним подошла официантка. В кафе почти не было народу. Видимо, полдень понедельника — не самое популярное здесь время.
— Два каппуччино, — заказал Льюис, — и два кусочка морковного пирога. Он выглядит таким аппетитным в вашей витрине. — И тут же обратился к Оливии:
— Ты не против?
— Нет.
Официантка ушла. Льюис откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Оливию.
— Тебе легко угодить.
— Я всегда благодарна за бесплатное угощение, — парировала Оливия.
Льюис усмехнулся. Оливия улыбнулась в ответ.
Машинально. Не задумываясь.
— Люди решат, что ты флиртуешь со мной, — внезапно проговорил он.
— Какие люди? Здесь никого нет.
— В таком случае чувствуй себя спокойно и продолжай флиртовать, — подначил ее Льюис.
— Флирт с боссом не оговорен в моем контракте, — пробормотала Оливия, отводя взгляд.
— Не надо, — мягко произнес Льюис.
— Не надо что?
— Не отворачивайся от меня, как будто ты стыдишься чего-то. Я уже сказал тебе, Оливия, и повторю еще раз. В том, что случилось, большая доля вины лежит на мне. Я должен был остановить тебя. И мог, поверь. Я пять недель размышлял о том, почему не сделал этого, но так и не нашел убедительной причины.
Это откровенное признание лишь подтвердило то, что Оливия уже поняла: отношение Льюиса к ней почти не изменилось. Единственное, что заставляет его недоумевать, так это то, как он позволил ей так легко себя соблазнить.
Его признание вряд ли могло польстить ее женскому самолюбию. Слова Льюиса ставили жирный крест на идее ее матери соблазнить его еще раз. Да и на возможности дальнейшего развития их отношений тоже. Оливия не ожидала, что это открытие так расстроит ее.
— Льюис, пожалуйста, — сдавленно прошептала она. — Вы обещали. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Он вздохнул.
К счастью, в этот момент официантка принесла кофе и морковный пирог, и неловкая ситуация разрешилась сама собой. Оливия подумала, что стала слишком чувствительна.
— Что вас так расстроило за ленчем? — спросила она, высыпая в чашку два пакетика сахара и стараясь не разрушить густую шапку сливочной пены, на поверхности кофе.
— Думаю, я излишне погорячился, — ответил Льюис, поднося к губам чашку кофе без сахара.
— Это я заметила. Но почему, Льюис? Что такого сказал вам этот молодой человек из агентства Харримана, что вы вышли из себя?
Чашка звякнула о блюдце, пенная шапка опасно задрожала.
— У этого идиота нет в голове ни одной свежей идеи! Он решил, что может полностью скопировать рекламу мужской линии, пригласив сниматься известных женщин-спортсменок. Он принес их фотографии. Одна из них — мужеподобная штангистка, вторая — бегунья на длинные дистанции, худая настолько, что можно подумать, будто она страдает от анорексии. Когда я высказал этому мистеру Нью-Йорк свое недовольство, он по-хамски заявил, что ему они нравятся. Неудивительно! У этого хлюпика две сережки в одном ухе, волосы собраны в хвостик, а рубашка — цвета зеленого лимона. Ты можешь назвать меня мужским шовинистом, но эти женщины привели меня в ужас!
— Ну конечно. Вам обязательно нужна блондинка с ногами от шеи.
— Не обязательно. Я просто хочу, чтобы моя продукция пользовалась успехом. Она предназначена для нормальных женщин, а не для мужеподобных особей или голубых!
— Тогда полистайте любой календарь, где модели сфотографированы в купальниках, и подпишите контракт с любой из них или со всеми сразу. Глаза Льюиса сузились.
