Тот глядел на говорящих, разинув рот от изумления. Я, однако, заметил, что он пренебрег убрать руку.
Есть некоторые, думающие, будто у драконов нет чувства юмора. В доказательство обратного я предлагаю вот этот контрпример.
Слегка раздвинув челюсти, я вытянул шею и взял угощение в рот. На самом-то деле я взял в рот его руку… до самого плеча. Это не так опасно, как кажется. Просто я позаботился не заглатывать и, собственно, избежал любого опасного воздействия, какое могло вызвать отравленное угощение.
Услышав, как щелкнули мои челюсти, девол оглянулся, и мы взглянули друг другу в глаза с куда более близкого расстояния, чем он предвидел. Для пущего эффекта я помахал ему бровями. Брови произвели нужное впечатление, и глаза его закатились, когда он плюхнулся на пол в глубоком обмороке.
Забавно, а? Вот вам и отсутствие чувства юмора.
Расслабив челюсти, я убрал голову, оставив угощение и руку целыми, и снова проверил, как дела у Нунцио.
Более рослый девол вытянулся на полу без сознания, в то время как Нунцио держал другого одной рукой за лацканы и внушал ему, лениво отвешивая оплеухи то тыльной, то нетыльной частью ладони:
— Мне следовало бы сдать вас властям! Подобный неуклюжий налет мог создать нашей профессии дурную славу. Понятно, что я имею в виду? Ты меня слушаешь? А теперь забирай своих дружков и катись отсюда, пока я не передумал! И не возвращайся, пока не найдешь какой-нибудь приличной подмоги!
Мне пришлось признать, что у Нунцио есть определенная манера… для человека. Если бы ему повезло родиться с мозгами, он мог бы быть драконом.
Пока он занимался выбрасыванием за дверь последних нападающих, я решил произвести небольшое расследование. После трех попыток освободить нас от груза, хотя Нунцио знал только об одной из них, у меня начинали появляться легкие подозрения. Даже для столь приверженной к уголовщине компании, к какой склонны люди, три попытки в такой быстрой последовательности казались необычным делом, и я хотел побольше узнать о том, что же мы охраняем.
Ящики по-прежнему пахли бумагой и чернилами, но это казалось неадекватной причиной для привлекаемого к ним внимания. Я как можно небрежней хлопнул хвостом по одному из ящиков, продолбив его. Очевидно, я ударил не так облегченно, так как на звук ко мне мигом прибежал Нунцио.
— А теперь что ты делаешь? Смотри! Ты поломал… Эй! Минуточку!
Он нагнулся поднять один из вывалившихся из ящика предметов и внимательно изучил его. Я выгнул шею, чтобы глянуть через его плечо.
— Ты знаешь, что это такое, Глип?
Вообще-то я этого не знал. Судя по всему, что я видел, это была всего-навсего какая-то книжка с картинками… да притом скверно сделанная. Как бы она не выглядела, это было чем-то ценным. Но, безусловно, не оправдывало то внимание, какое ей уделяли.
Нунцио бросил книжку обратно на пол и нервно огляделся кругом.
— Это не для моего ума, — пробормотал он. — Я не могу… Глип, ты не спускай глаз с этого товара. Я тотчас же вернусь. Мне надо привлечь Босса… и Гвидо! Да. Он в этом добре разбирается.
Сбитый с толку, я смотрел, как он уходит, а затем снова изучил взглядом книжку.
Очень странно. В этой ситуации имелось что-то, ускользавшее от моего пристального взгляда.
Я несколько раз потер нос в тщетном усилии очистить его от запаха чернил, а затем сел ждать прибытия моего зверька.
* * *
— Комиксы?
Скив был так же сбит с толку, как и я.
— Охраняемый нами «ценный груз» — комиксы?
— Именно так я и думал, Босс, — сказал Нунцио. — Бред, а? Как ты думаешь, Гвидо?
Гвидо был занят вскрытием другого ящика. Он проглядел книги наверху, затем выкопал несколько штук со дна, убеждаясь, что они одинаковые. Внимательно изучив две из них, он тихо присвистнул.
— Вы знаете, чего они стоят, Босс?
Скив пожал плечами.
— Я не знаю, сколько их здесь, но я видел их в продаже на Базаре по три-четыре за серебряную монету, так что дорого стоить они не могут.
— Извини, если перебью, — сказал Гвидо. — Но я говорю не о каком-то повседневном, заурядном комиксе. Я смотрю на эти, а они — темная лошадка совсем из другой конюшни.
— Да? — Нахмурился мой зверек. — Я думаю… неужели? На мой взгляд, они все выглядят одинаково. Что делает их особенными?
— Это нелегко объяснить, но если вы обратите ко мне свой слух, я попытаюсь пополнить ваше образование, Босс. И твое тоже, Нунцио.
Гвидо сгреб пригоршню книжек и сел на один из ящиков.
— Если вы изучите представленные вам улики, то заметите, что хотя все эти комиксы одинаковые, то есть они копии одного выпуска, у всех в рамочке на обложке стоит номер «один». Это указывает, что перед нами первый выпуск этой конкретной серии.
Я воздержался от взгляда на одну из книжек. Если Гвидо говорил, что на ней стоял такой указатель, то он, вероятно, там стоял, и осмотр ничего не изменит.
— Это «один» сразу же делает комикс более ценным, и для того, кто пытается приобрести полную серию, и особенно для коллекционера. Так вот, определенные серии популярней, чем другие, что делает их особенно стоящими, но важнее те серии, которые на самом деле приобрели популярность уже после своего первого выпуска. В текущее время увеличилось число читателей серии, по сравнению с тем, когда она началась. А законы спроса и предложения подымают цену экземпляра первого выпуска до небес.
Он сделал драматический жест одной из книжек.
— Эта серия впервые появилась несколько лет назад, и в настоящее время ее ищут усерднее, чем парня, свистнувшего коронные бриллианты. И что еще важнее, тираж первого выпуска был очень мал, что делает экземпляр первого выпуска исключительно ценным… вот именно — исключительно. Я собственными глазами видел потрепанный экземпляр комикса, что сейчас в ваших руках, на столе торговца с ценой в сто пятьдесят золотых. Заметьте, я не говорю, будто он получил их, но он столько запрашивал.
Теперь настала очередь Скива присвистнуть. Я мог бы и сам поддаться такому искушению, но с раздвоенным языком свистеть трудно.
— Если это правда, то такой груз стоит целое состояние. Здесь книг достаточно.
— Вот это-то и в самом деле озадачивает, Босс, — сказал, глядя на ящики, Гвидо. — Если меня не подводит память, то тираж насчитывал всего две тысячи экземпляров… и если все эти ящики заполнены одним и тем же товаром, то количество экземпляров куда больше. Я не понимаю, как такое может быть, но приходящее мне в голову объяснение не благоприятно для владельца.
— Подделки! — Пискнул Нунцио. — Этот парень — фальшивомонетчик!
— Фаль… Неважно! — отмахнулся Скив. — Какой прок от поддельных комиксов?
— Такой же, как от любой другой подделки, — пожал плечами Гвидо. — Ты сплавляешь их, как оригиналы, и сваливаешь с деньгами, пока никто не догадался. В некоторых отношениях провернуть такое дельце с ними лучше, чем с фальшивыми деньгами, поскольку изготовить дубликаты комиксов не так трудно, и, как видите, они весят побольше. И бумага тоже подешевле.
