Джейсон сжал кулаки. А Рэтчитт продолжал издеваться:
— Надеюсь, док, ты хорошо поработал за меня. Как известно, девственниц чертовски легко испортить. Они как новый мотоцикл. — Он ласково похлопал по черному баку своего мотоцикла. — С ними надо действовать медленно, осторожно, иначе они ни на что не будут годны. И смазывать их надо регулярно, ведь не исключено и столкновение на дороге.
И тут в мозгу Джейсона что-то взорвалось. Слепящая, белая, смертоносная вспышка. Он еще не осознал, что произошло, а Рэтчитт уже валялся у его ног. Окровавленные кулаки Джейсона еще тряслись, когда овчарка кинулась к нему и ее мощные челюсти сомкнулись на его чистом белом рукаве, как раз под локтем.
Глава тринадцатая
— Будете теперь знать, из-за чего накладываются швы, — заметил старый док, натягивая нить и беря в руку ножницы.
Джейсон позвонил своему партнеру по мобильному телефону, едва добравшись до машины после того, как старый Джим Рэтчитт спустил на него собаку. Встретились они в городской амбулатории, так как ехать к доку домой не имело смысла, потому что старик жил в добрых пятнадцати минутах езды от Тиндли.
Джейсон скрипнул зубами.
— Зачем вы так со мной?
— Если взрослые люди выясняют отношения как последняя деревенщина, то они не заслуживают того, чтобы к ним подходили в белых перчатках.
— Это не он, — простонал Джейсон. — Это собака.
— Так вы мне сказали. Вы готовы переболеть бешенством?
— Что?
— Шучу, шучу, — сказал док, усмехаясь в усы. — Но прививка от столбняка не помешает. А кроме того, я накачаю вас антибиотиками.
— Вы не знаете, как там Рэтчитт? — спросил Джейсон, пока док возился со своими инструментами.
— Понятия не имею. А вы как считаете?
— Я ударил его всего один раз, а он сразу свалился с копыт. Наверное, у него стеклянная челюсть.
— Или душа труса. Есть порода людей, которые если упадут, то остаются лежать, пока не минует опасность.
— Мда. Как вы думаете, он не предъявит мне обвинение?
— Нет. Люди этого сорта не жалуют полицию. Они могут избить того, кто им не нравится. Или соблазнить его жену.
Джейсон сердито вскинул голову.
— В этом городе люди слишком любят интересоваться чужими делами.
— Это точно. И вам придется с этим считаться. Так как обстоят дела? Эмма все еще путается с тем недоноском?
— Я могу только гадать. Как и вы. Она говорит — нет. Во всяком случае, он постоянно крутится возле кондитерской и пристает к ней. Учитывая его репутацию, я немного беспокоюсь.
— И я беспокоился бы на вашем месте. Кстати, об Эмме. Где она? Трудно не заметить, что жена не хлопочет около мужа и не ублажает его.
— Она решила провести несколько дней в своем старом доме. Нам нужно обдумать некоторые обстоятельства.
Док приподнял белые кустистые брови, и Джейсон взглянул на него исподлобья.
— Как я полагаю, эта новость завтра станет всеобщим достоянием?
— Господь с вами, Джейсон! Вы отстаете от жизни. Да вести уже распространились, стоило сегодня Эмме включить свет в своей прежней спальне.
— Не верю, — пробормотал Джейсон.
— Лучше бы вам поверить. Уже делаются ставки по поводу того, разведетесь вы или нет. Не беспокойтесь, мой друг, я ставлю на вас. Вот так. Теперь все. К утреннему приему будете как огурчик.
— Миллион благодарностей.
Джейсон сел и принялся поправлять рукав снаружи, но тут же заметил, что этот рукав разорван окровавлен. Пробормотав себе под нос проклятье, он оторвал рукав и выбросил его в ведро, хотя эта рубашка обошлась ему в сотню долларов
[9]
.
— Ох-хо-хо, — проворчал док, протирая рабочий стол. — Эмме бы это не понравилось. Она — хозяйственная девочка.
— Очень испугали! Эмма ничего не заметит, поскольку ее здесь нет. И я не очень-то хочу ее видеть.
— Если вам нравится быть кретином, будьте им. И все-таки — почему бы вам не пойти к ней и не сказать, что вы ее любите?
Джейсон изумленно уставился на него. А док только пожал плечами.
— Всем известно, что поначалу ваш брак строился не на любви. Но теперь я готов поклясться, что вы ее любите. Наша Эмма — сокровище, и только такие самоуверенные болваны, как Дин Рэтчитт, этого не замечают.
Джейсон на мгновение задумался.
— Она мне не поверит.
— Почему?
— Во-первых, она убеждена, что я до сих пор люблю другую женщину.
— Вот и вы убеждены, что она любит Рэтчитта. Значит, у нас налицо два дурака, а не один.
Джейсон помрачнел. А что, если док прав? Могла ли Эмма полюбить его?
— Джейсон, не выжидайте чересчур долго. Дин на вашем месте не стал бы. Куйте железо, пока горячо. Мне не хотелось бы об этом говорить, но я совсем недавно слышал треск мотоцикла на улице. Вы страдали от боли и только потому не заметили. Если вы не хотите потерять Эмму навсегда, примите мой совет: немедленно бегите к ней, пока ваш брак не покатился под откос.
Джейсон возмутился, но и смутился.
— Откуда он мог узнать, что она там, а не здесь. Она ушла только после ужина.
— Мог узнать, скажем, от Шерил. — Заметив недоумение Джейсона, доктор Брендуайлд пояснил: — Шерил живет напротив кондитерской. Она работает секретарем у Джека Уинтерса, который был адвокатом Айви. Пару лет назад у нее был кратковременный роман с Дином. Она гораздо старше его, но выглядит неплохо. И она не была замужем. Полагаю, что Шерил все еще симпатизирует ему.
Джейсон вспомнил хвастливые слова Дина о том, что у него есть глаза и уши по всему Тиндли. Кто же еще мог сообщить ему новости об Эмме, как не ее соседка?
Он поднялся и направился к двери, бросив через плечо:
— Мне нужна свежая рубашка.
— Только не устраивайте драк.
— Буду драться, если нужно будет защитить Эмму от этой скотины.
Доктор вздохнул.
— Вам не кажется, что я староват для подобных драм?
— Так уходите на пенсию, а я подыщу другого партнера, — проворчал Джейсон и вышел.
— Кто будет сражаться на вашей стороне? — крикнул ему вдогонку док.
Джейсон схватил первую попавшуюся рубашку, совершенно случайно ему попалась под руку та, что стоила, вероятно, дороже, чем весь гардероб Рэтчитта. Уже на лестнице он заправлял ее в брюки.
Он не стал стучать в дверь Эммы, а просто вложился в дом. И был поражен, увидев за кухонным столом Рэтчитта, нарочно не сменившего одежду. Правая сторона его подбородка распухла, и физиономию портил безобразный синяк. Джейсон решил, что Рэтчитт представляет собой идеальный объект для женской жалости, тогда как его раны тщательно спрятаны.
