Рядом с ним сидел Гадж. Кожа у него была сильно загорелой, а
белки глаз сверкали. Тут, прямо… нет, чуть левее, стоял Гуфи. Он тряс руку
маленькому мальчику. Ребенок был потрясен. Герой мультфильма оказался перед ним
в плоти и крови! Винни Пух передразнивал двух смеющихся бабушек в брючных
костюмах, а маленькая девочка, видимо, одевшая на прогулку свое лучшее платье,
кричала:
– Я люблю тебя, Тигра! Я люблю тебя, Тигра!
Луис и его сын проводили патрулирование. Луис и его сын
охраняли обитателей волшебной страны и бесконечно, безостановочно курсировали
по Диснейленду на белом автобусе с красной полосой. Они не видели ничего
опасного для людей, но готовы были встретиться с любой опасностью лицом к лицу.
Ведь что-то, какая-то опасность затаилась здесь в месте, посвященном невинным
удовольствиям малышей. Вот улыбающийся человек, купивший «Мэйн Стрит», прижал
газету к груди, пытаясь с ее помощью спастись от сердечного приступа; вон у
беременной женщины, когда она выходила из «Небесной колесницы», начались
предродовые схватки; десятилетняя девочка, такая же красивая, как крошки с
плакатов Нормана Роквелла, неожиданно свалилась в припадке эпилепсии;
бездельницы болтали, сидя на скамеечках, а потом попадали, как по приказу, –
кровоизлияние в мозг. Доболтались! Солнечный удар… и кровоизлияние в мозг.
Может, под конец лета у кого-нибудь случится куриная слепота от яркого
солнечного света? Чего тут только не было. А почему? Потому что тут был Оз –
Веикий и Ушшасный… может, это он проскользнул вдоль станции детской
монорельсовой дороги, у входа в волшебное королевство Алисы? Вон он на одном из
этих летающих Дамбо, сидит в вышине и шарит по толпе жадным, глупым взглядом… И
тут Луис с Гаджем заметили гротескную фигуру, похожую на Гуфи, Мики, Тигру и
даже на достойного всяческого уважения Дональда Дака. Это – Оз. Он всегда один,
потому что никто не любит его, никто не хочет отдавать ему своего сына или
дочь. Луис с Гаджем знали его, сталкивались с ним лицом к лицу в Новой Англии в
прошлом, уже несколько раз сталкивались. А Оз – Веикий и Ушшасный постепенно
сжимал круги, душил, шипел, словно привидение. Он – смерть в стакане земляных
орешков, в куске мяса или рыбы, в следующей пачке сигарет. Он всегда рядом. Он
осуществляет связь между смертными и Вечностью. Сухие хвойные иглы, ядовитые
жуки, связанная узлами колючая проволока, лесные огоньки. Вертелись ролики
скейтов. Маленькие дети ездили на скейтах по стране Диснея, пытаясь проскочить
оживленные переходы, где их давили могучие грузовики. Даже отправляясь принять
ванну, нужно взять с собой зрителя. Оз всегда с вами – зритель и друг в одном
лице. Когда вы садитесь в самолет, Оз уже на борту. Когда вы пьете, Оз – в
воде. Он в пище, которую вы едите. Кто это там? – кричите вы во тьму, когда
одни и испуганы, и слышите ответ: «Не бойся, это я. Ха! Дорогуша, так у тебя же
рак кишок! Заражение! Лейкемия! Воспаление мозга! Коронарный тромбоз!
Энцефалия! Остеомиелит! Хей-хо, то ли еще будет!» В дверях наркоман с ножом…
Телефонный звонок в полночь… Кровь в ваших жилах закипает, словно кислота…
Большая горка пилюль. Жуйте! Жуйте! Эти особые таблеточки вызывают удушье…
Последний раз попытайтесь спастись… «Нет, люди, никуда вы не денетесь. Мое имя
Оз – Веикий и Ушшасный, но вы можете звать меня просто Оз, если хотите. Только
остановитесь, и почувствуете сердечную слабость, и в голове у вас затвердеет
тромб или еще что-то приключится. Не останавливайтесь… помните, нельзя
останавливаться женщине, которая должна родить – земле, той где хоронили
Микмаки…»
И в это время тоненький голосок закричал:
– Я люблю тебя, Тигра! Я верю в тебя. Тигра! Я всегда буду
любить тебя, я останусь юным, и только Оз будет жить в моем сердце… Оз –
ласковый факир-стрелок из Небраски! Я люблю тебя…
Мы прокляты… мой сын и я… потому что суть жизни не война и
не секс – они лишь вызывают отвращение, если ими пересытиться. Суть жизни –
Страх и благородная, безнадежная битва с ним, с Озом – Веиким и Ушшасным. Оз и
я – оба мы прокляты. И Оз придет ко мне с красными бусинками глаз, скрытыми под
капюшоном, и он придет к нам… потому что, мужчина тоже выращивает, что может… и
пожинает плоды.
Вот такие путаные, беспокойные мысли переполняли голову
Луиса Крида. Но ему все же удалось выскользнуть из бессвязного кошмара,
разогнав никчемные мысли… нырнуть в черный сон без сновидений.
* * *
Когда первые лучи зари коснулись неба на востоке, еще слабо
светили звезды. Они светили слабо, но еще светили. Вот тогда в доме Кридов
появилась Темная Тень. Появился запах… вонь. Крепко уснувший Луис зашептал и
отвернулся не в силах вынести этот запах. Ему даже захотелось проснуться и
нацепить респиратор.
Существо некоторое время постояло в дверях спальни своего
хозяина не двигаясь. Потом оно вошло в комнату. Луис, не просыпаясь, спрятал
лицо в подушку. Белые руки Твари вытянулись и открыли саквояж доктора Крида.
Что-то, позвякивая, зашуршало внутри.
Руки Твари перебирали содержимое саквояжа, отметая в сторону
ампулы, таблетки и шприцы. Потом они натолкнулись на то, что Тварь искала. В
первых, тусклых лучах зари сверкнула хромированная сталь.
Темное Существо покинуло комнату.
Часть III
ОЗ - великий и ужасный
…Он подошел к гробнице. Это была пещера, вход в которую
прикрывал камень.
Иисус говорит: отвалите камень. Сестра умершего, Марфа
говорит Ему:
Господи, от него уже пахнет, ведь четыре дня прошло.
И вот отвалили камень (от гробницы), в которой лежал
умерший. Иисус же, подняв голос, воскликнул: восстань, Лазарь!
И тотчас появился умерший, руки и ноги которого были обвиты
погребальными пеленами, а лицо покрывал платок. Иисус говорит иудеям: развяжите
его, чтоб он мог идти.
Евангелие Иоанна (пересказ)
– Я только думала об этом, – истерично сказала она. – Почему
я не думала об этом раньше? Почему я не думала об этом?
– Думала о чем? – спросил он.
– О двух других желаниях, – быстро сказала она. – Мы же
загадали только одно.
– Разве не достаточно, – зло спросил он.
– Нет, – победно воскликнула она. – Мы загадаем еще одно.
Давай поторопимся и вернем жизнь нашему мальчику.
В. В. Джакоб («Обезьянья лапа»)
Глава 58
Джад Крандолл с криком проснулся, едва не упав со стула. Он
не знал, сколько времени он проспал: может быть, пятнадцать минут, а может, три
часа. Посмотрев на часы, он увидел, что уже пять минут пятого. У него возникло
чувство, что в комнате что-то изменилось, и позвоночник у него болел оттого,
что он спал сидя.
«Ах, ты глупый старик, посмотри, что ты наделал!»
