– Я готова, – ответила девочка. – Поехали.., поехали..,
поехали!
Возвращаясь домой через час (Элли протестовала, когда Луис
наконец сказал: «хватит», сладостей было еще мало. Но она устала), девочка
обратилась к отцу.
– Это из-за меня у миссис Крандолл начался сердечный
приступ, папочка? Из– за того, что я не взяла упавшее яблоко?
Луис посмотрел на нее, удивля??сь, почему у детей могут
возникать такие странные мистические идеи. Оступившись, ваша мать сломала себе
позвоночник независимо от того, любила она вас или нет.. Папочкин желудок,
папочкина голова, улыбка в полночь – папочка мертв… После таких мыслей хладбище
домашних любимцев… его неровные круги… Луису захотелось улыбнуться, но он не
смог.
– Нет, сладкая, – ответил он. – Когда ты с двумя призраками
была там…
– Это не призраки, а близнецы Баддингеры
– Ладно. Когда ты и мальчики были там, мистер Крандолл как
раз рассказал мне о том, что у его жены немного болит грудь. Факт: ты помогла
спасти ее жизнь. Случись приступ позже, все могло обернуться намного плачевнее.
Элли, вздрогнув, отвела взгляд. Луис кивнул.
– Миссис Норме нужно было показаться врачу, милая. А я и
есть врач. И я вовремя оказался рядом, потому что это была твоя ночь
колядования.
Элли долго переваривала объяснения отца, а потом кивнула:
– Но ведь может получиться, что она умрет, – сказала
девочка, словно констатировала факт. – Люди, у которых случаются сердечные
приступы, обычно умирают. Даже если они остаются живы, очень скоро случается
еще один приступ, и еще пока.., кувырк.
– И где ты услышала такие мудрые слова, я могу спросить?
Элли только пожала плечами – так обычно пожимал плечами он
сам, когда не хотел отвечать на вопрос. Он удивился, когда понял это.
Девочка разрешила отцу нести сумку с подарками –
удивительное доверие.., и Луис оценил это. Мысль о смерти Черча довела девочку
почти до истерики. Но мысль о том, что умрет старушка Норма Крандолл.., смерть
старушки, конечно, казалась Элли печальным событием. Как она сказала? «Еще один
приступ и еще пока…кувырк».
На кухне никого не оказалось, но Луис услышал, как Речел
спускается по лестнице. Он поставил сумку Элли в угол и сказал.
– Не нужно так думать, Элли. У Нормы был легкий сердечный
приступ, и я смог сразу же ей помочь. Сомневаюсь, что у нее что-то серьезное с
сердцем. Она…
– Да, я знаю, – почти весело согласилась Элли. – Она старая,
а все старики рано или поздно умирают. И мистер Крандолл тоже старик.. – Можно
я съем яблоко.
– Нет, – ответил Луис, задумчиво глядя на дочь. – Перед сном
вредно кушать. Поднимайся наверх и не забудь почистить зубы, крошка.
«Разве кто-нибудь может сказать, что он понимает детей?» –
удивился Луис.
* * *
Когда в доме все успокоилось и супруги Криды легли в
кровать, Речел осторожно спросила мужа:
– Элли не очень расстроилась? Как она к этому отнеслась?
«Ничуть она не расстроилась, – подумал Луис. – Она знает,
что старики рано или поздно умирают, так что, похоже, она знает, что к чему..,
словно она знает, что если вы запнулись при счете тринадцать, прыгая через
веревочку, умрет ваш лучший друг.., словно она считает, что это мы выкладывали
кривые круги на хладбище..»
– Нет, – ответил Луис жене. – Она отнеслась ко всему
нормально. Давай спать, Речел, ладно?
Ночью были заморозки. К утру поднялся сильный ветер,
разгоняя кучи уныло бурой опавшей листвы.
Завывания ветра разбудили Луиса, и тот, сонный, посмотрел в
замешательстве исподлобья. По лестнице кто-то поднимался.., медленные,
шаркающие шаги. Снова пришел Пасков. «Только теперь. – подумал Луис. – Ведь
прошло уже два месяца». Когда открылась дверь, Луис увидел сгнивший труп;
спортивные трусы, испачканные в грязи: местами плоть прогнила, открыв огромные
дыры в теле; мозг превратился в гнилую кашу. Только глаза еще оставались
прежними.., адски яркие и живые. В этот раз Пасков ничего не говорил; его
голосовые связки уже не могли порождать звуки. Но его глаза.., они звали.
– Нет, – выдохнул Луис, и шаги стихли.
Луис встал, подошел к двери и открыл ее толчком, гримаса
страха застыла на его лице. Он был готов повиноваться. Пасков стоял за дверью с
вытянутыми руками, напоминая давно умершего конкистадора, вызванного первой
гремящей фразой из «Вальпургиевой Ночи».
«Такого не бывает», – сказал бы Джад. Лестничная площадка
оказалась пустой, тишина царила в доме. Смолкли завывания ветра. Луис вернулся
в постель и уснул.
Глава 21
На следующий день Луис позвонил в больницу, в отделение
интенсивной терапии. Состояние Нормы до сих пор расценивалось как критическое,
шла стандартная процедура реабилитации, которая тянется двадцать четыре часа
после сердечного приступа. Луис приободрился, услышав заключение доктора,
лечащего Норму.
– Не думаю, что это микроинфаркт, – сказал тот – На
сердечной мышце нет рубца. Эта женщина в большом долгу перед вами, мистер Крид.
Поддавшись импульсу, Луис заехал в больницу на неделе,
прихватив букет цветов, и нашел Норму гуляющей по палате – очень хороший знак.
С Нормой был Джад.
Норма вскрикнула от радости, увидев цветы, и засуетилась над
вазой. Потом она стала давать Джаду различные распоряжения, пока цветы не
оказались в вазочке с водой, а та не оказалась на шкафчике в углу палаты.
– Матушка чувствует себя намного лучше, – сухо сказал Джад,
после того как переставил цветы с места на место три раза.
– Не умничай, Джадеон, – сказала Норма.
– Ладно, матушка.
Норма посмотрела на Луиса.
– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали, – сказала
она с робостью, прозвучавшей очень искренне, и от этого трогательнее вдвойне. –
Джад сказал, что вы спасли мне жизнь.
Смущенный Луис проговорил.
– Джад преувеличивает.
– Не так уж и преувеличивает, черт возьми, – сказал Джад,
заговорщически покосившись на Луиса. – Вы же не могли бы запретить своей
матушке, Луис, поблагодарить вас?
Больше Норма не сказала об этом ничего такого, что
запомнилось бы Луису.
– Норма, – проговорил Луис, – если я что-то могу для вас
сделать, только скажите…
– Вы – милый человек, – сказала Норма. – Заберите от меня
этого грубияна. Пусть он купит вам пива. Я хочу поспать, а другим способом я от
него не избавлюсь.
