– Трясина?
– Да, конечно. Трясина, да еще какая! С ледника стекает сюда
вода. Она пробивает себе путь через кремнезем или как его там называют
правильно.
Джад посмотрел на Луиса, и на мгновение тому показалось, что
в глазах старика есть какой-то не очень приятный оттенок.
Потом Джад опустил фонарь так, чтобы можно было видеть
дорогу.
– Много странных вещей может встретиться на пути, Луис.
Напряженность в воздухе.., некая наэлектризованность.., или что-то еще.
Луис огляделся повнимательнее.
– Что-то не так?
– Все в порядке, – ответил Луис, вспоминая ночь, которую
провел на заброшенной дороге неподалеку от электростанции.
– Ты можешь увидеть Огни Святого Эльма.., которые моряки
называют дурацкими огоньками. Порой они тут принимают очень странные формы, но
это ничего. Если увидишь какие-нибудь тени и они заинтересуют тебя, постарайся
все же смотреть в другую сторону. Ты можешь услышать звуки, похожие на голоса,
но это кричат гагары дальше к югу от тропы. Эти голоса влекут к себе…Забавно.
– Гагары? – с сомнением переспросил Луис. – Тут? В это время
года?
– Конечно, – ответил Джад, но ответ его прозвучал очень
тихо, слова едва можно было разобрать. На мгновение Луису отчаянно захотелось
снова увидеть лицо старика. Его речь напоминала…
– Джад, куда мы идем? Черт возьми, что мы собираемся делать
в этих дебрях?
– Я расскажу тебе, когда мы придем, – с этими словами Джад
вернулся – Сосредоточься на кочках.
Они пошли дальше, переходя с одного пригорка на другой. Луис
ничего не чувствовал. Его ноги, казалось, сами находили кочки, без усилии с его
стороны. Поскользнулся он лишь один раз; его левый ботинок пробил тонкий слой
льда и окунулся в холодную и какую-то затхлую жидкость. Выдернув ногу, Луис
пошел дальше, следуя за качающимся огоньком фонарика Джада. Этот огонек,
плывущий через леса, возродил в его памяти пиратские истории, которые он любил
читать еще мальчиком. Злые люди прятали золотые дублоны в сумраке при лунном
свете.., и, конечно, один из пиратов будет брошен в яму на вершине холма,
предварительно получив пулю в сердце, потому что пираты.., или автор этих
историй.., верили, что дух их мертвого товарища станет сторожить награбленное
добро.
«Но ведь мы пришли хоронить не сокровища, а кастрированного
кота моей дочери».
Луис почувствовал, что дикий смех так и лезет из него, но он
упрятал его подальше.
Луис не слышал «звуки, похожие на голоса», не видел никаких
огней Святого Эльма, но, миновав еще дюжину кочек, посмотрел вниз и увидел, что
его ступни, лодыжки, колени и бедра исчезли в стелющемся по земле тумане,
который был равномерным, белым и совершенно непрозрачным. Словно его тело само
по себе плыло по снегу.
Воздух словно светился. Стало теплее, Луис мог в этом
поклясться. Впереди он видел Джада, уверенно идущего вперед, крюком закинув
кирку за спину. Иллюзия того, что они идут закапывать сокровища, только
усилилась.
Безумное ощущение веселья осталось, и Луис неожиданно
удивился, что же будет, если Речел позвонит ему; если там позади, дома, телефон
звонит и звонит, таким рациональным, прозаическим звуком. Если…
Он снова почти уткнулся в спину Джада. Старик остановился
посреди тропинки. Он наклонил голову набок. Его рот сморщился, напрягся.
– Джад, что?..
– Ш-ш-ш!
Луис замолчал, встревоженно озираясь. Здесь туман,
стелющийся по земле, был тоньше, но Луис все равно не мог разглядеть своих ног.
Потом он услышал треск ветвей, щелчок сломавшегося сука. Что-то двигалось
там.., что-то большое…
Он открыл было рот, спросить у Джада, может, это лось
(«медведь» – эта мысль в первую очередь возникла у него в голове), а потом
закрыл рот, ничего не сказав. «Постарайтесь все же смотреть в другую сторону»,
– так говорил Джад.
Наклонив голову и несознательно имитируя Джада, Луис
прислушался. Звуки казались то далекими, то очень близкими; то отодвигались, то
начинали двигаться прямо к ним. Луис почувствовал, как его лоб вспотел, капли
пота стали стекать по щекам. Он переложил тяжелый пакет с телом Черча из одной
руки в другую. Его пальцы стали влажными, и полиэтилен показался скользким,
попытался вырваться у него из рук. Теперь нечто казалось ближе, и Луису даже
показалось, что на мгновение он увидел тень, поднимающуюся на двух ногах,
кажется, закрывая звезды неким немыслимым, громадным, лохматым телом.
«Медведь», – единственное объяснение, которое и раньше
проскользнуло у Луиса.
Но теперь он не знал, что и думать.
Потом тень отступила и исчезла.
Луис снова открыл рот. Вопрос: «Что это?» – вертелся у него
на кончике языка. Резкий, одержимый смех донесся из темноты, становясь то
громче, то тише, в истерической цикличности громкий, пронзительный; смех, от
которого мурашки по коже шли. Луису казалось, что каждый сустав его тела застыл
и на него навалился вес, такой вес, что если бы он повернулся, решив бежать, то
погрузился бы и исчез в болотной трясине.
Смех приближался, превратившись в сухой треск, словно
перетирали крошащуюся скалу; почти перерос в крик, а потом стал гортанным
хихиканьем, которое могло оказаться и рыданиями перед тем как вовсе стихло.
Где-то журчала вода, словно в небе текла река – монотонное подвывание ветра В
остальном, на Маленьком Болоте Бога воцарилась тишина.
Луис снова задрожал. Его тело ниже пояса покрылось
мурашками. Да, мурашки – правильное слово; его кожа словно сама по себе
задвигалась по мускулам. Во рту стало совершенно сухо. Вся слюна исчезла.
Конечно, состояние возбуждения сохранилось – неизменное безумие.
– Что это, во имя Бога? – хриплым шепотом спросил Луис у
Джада.
Джад повернулся взглянуть на своего спутника, и в тусклом
свете фонаря Луису показалось, что старику лет сто двадцать. Теперь в его
глазах уже не было тех странных, танцующих огоньков. Его лицо вытянулось и ужас
затаился в глазах. Но когда он заговорил, голос его звучал твердо:
– Пойдем. Мы почти пришли.
Они пошли дальше. Кочки сменила твердая земля. Через
несколько мгновений у Луиса снова возникло ощущение открытого пространства,
хотя тусклый свет фонаря быстро рассеялся, и все, что он видел, что спина Джада
футах в трех впереди. Под ногами – чахлая травка, прихваченная морозом. При
каждом шаге она с хрустом ломалась, словно была из стекла. Потом снова
появились деревья. Луис почувствовал аромат елей; земля под ногами снова была
усеяна хвоей. Время от времени под ногами трещали ветки.
