«Если не его это решение, тогда чье?» – мысленно спросил
Луис. И не найдя ответа, Луис отмел прочь неприятный вопрос.
– Я похоронил Спота и построил пирамидку из камней, – вяло
продолжал Джад. – Пока я это делал, Станни Б. уснул. Я тряс его черт знает
сколько времени, пытаясь поднять.. – но к тому времени, как мы спустились по
этим сорока четырем ступенькам…
– Ступеней было сорок пять, – пробормотал Луис. Джад кивнул.
– Да, конечно. Ты прав. Сорок пять. К тому времени, как мы
спустились, он шел так же ровно, словно снова чего-то сильно опасался. Мы
прошли через болото, лес, бурелом и, перейдя через дорогу, оказались у моего
дома. Мне тогда показалось, путешествие длилось часов десять, но по-прежнему
было темно. «И что теперь?» – спросил я у Станни Б. «Теперь ты должен подождать
и увидишь, что случится», – ответил Станни и ушел. Думаю, что в ту ночь он спал
на нашем заднем дворе. Вот так и вышло, что моего пса Спота, которому тогда
было года два, оживил Станни Б. А жизнь Станни пошла плохо. Сперва он как-то
заблудился в лесу, а потом, уже в 1912 году, 4 июля, нашли его труп. Но что до
меня, в ту ночь я залез назад по плющу и улегся в кровать, а заснул, лишь
только моя голова коснулась подушки. На следующее утро я проснулся почти в
девять, когда моя мать позвала меня. Мой отец работал на железной дороге и
уходил из дома часов в шесть, – Джад сделал паузу, подумав. – Моя мать звала
меня, Луис. Она кричала…
Джад подошел к холодильнику, достал себе «Миллерса» и открыл
бутылку пива о выдвижную ручку под хлебницей. Его лицо казалось желтым в
рассеянном свете – цвета никотина. Одним залпом опорожнив полбутылки, он
рыгнул, словно выстрелил из пистолета, а потом посмотрел через гостиную на дверь
комнаты, где спала Норма. Потом он снова посмотрел на Луиса.
– Мне тяжело говорить об этом, – продолжал он. – Мысленно я
возвращался к тем событиям каждый год, но раньше я никогда не рассказывал о
них. Думаю, так же, как о том, каким способом люблю трахать баб. Но я расскажу
тебе, Луис, потому что у тебя теперь тоже есть свой «домашний любимец». В
общем-то, опасности нет, но.., бывает по-разному. Ты согласен?
Луис подумал о Черче, спрыгнувшем со стульчака, о том, как
его ляжки ударились о край ванны. Он вспомнил тусклые кошачьи глаза, раньше так
ярко блестевшие.
Наконец, он кивнул.
– Когда я спустился вниз, моя мама стояла, вжавшись спиной в
угол между нашим ящиком со льдом и кухонным столом. На полу лежала белая
занавеска, которую мама собиралась повесить. А в дверях кладовой стоял Спот,
мой пес. Он был весь мокрый, с грязными лапами. Мех у него на животе тоже
оказался грязным, скатавшимся. Пес просто стоял… не рычал, ничего такого.. –
просто стоял.., и было совершенно ясно, это он загнал маму в угол, хотел он
того или нет. Мама моя была в ужасе, Луис. Не знаю, как ты относился к своим
родителям, я сужу по себе… я очень любил обоих. Понимая, что это из-за меня
мама пришла в такой ужас, я расстроился, даже не обрадовался тому, что Спот
стоит тут живой и невредимый. Я даже не удивился.
– Понимаю, я почувствовал примерно то же, – сказал Луис. –
Когда увидел Черча сегодня утром. Я лишь…, кажется, похоже на… – Он замялся на
мгновение. «Совершенно естественно это было», – именно эти слова немедленно
пришли ему в голову, но тут было что-то другое, больше похожее на неизбежную
дурную весть.
– Да, – сказал Джад. Он закурил новую сигарету. Его руки
чуть тряслись. – И моя мама посмотрела на меня, стоящего в нижнем белье, и
закричала: «Накорми своего пса, Джад. И пусть он убирается отсюда, до того как
помнет и испачкает занавеску». Потом я нашел обрезки мяса и позвал Слота, но
тот ушел не сразу. Мне даже показалось, он не сразу понял, что я зову его. Я
даже подумал, что это не Спот, а какой-то пес, выглядевший как Спот, и все
такое…
– Да! – воскликнул Луис. Джад кивнул.
– Но когда я позвал его во второй раз или в третий, он
пришел. Двигаясь рывками, он приблизился ко мне. Я отвел его на веранду, и,
будь я проклят, если он, пока бежал к двери, не растянулся. Он сожрал обрезки
мяса так, словно за ним гнались волки. Вот тогда-то я и испугался, начал думать
о том, что случилось. Я опустился на колено и обнял пса. Я так рад был увидеть
его. Тут он лизнул меня в лицо, а потом…
Джад содрогнулся и допил свое пиво.
– Луис, его язык был холодным. Существо было Спотом, а когда
лизнуло меня, у меня ощущение было, словно кто-то провел мне по щеке дохлой
рыбой.
Мгновение они молчали, потом Луис попросил:
– Продолжайте.
– Он ел, а когда закончил, я взял старое корыто, которое
держал для Спота позади веранды, и вымыл его. Спот всегда ненавидел купание.
Обычно мне приходилось купать его вместе с отцом, а когда все заканчивалось, мы
могли выжимать свои штаны и рубашки. Спот после выглядел пристыженным.., как
могут выглядеть все собаки. Но обычно после, извалявшись в грязи, он прыгал на
веревки с бельем и мазал все простыни в грязи. Мама кричала на меня с отцом и
говорила, что пристрелит пса до того, как тот умрет собственной смертью. Но в
этот день Спот спокойно сидел в тазу, и я спокойно вымыл его. Мне это не
понравилось. Все выглядело так, словно.., словно я мыл мертвый кусок мяса. Я
взял старое полотенце и насухо вытер пса. Я видел шрамы, которые остались на
его теле от колючей проволоки.., они не заросли шерстью. Шрамы напоминали
маленькие ямочки. Выглядело все так, словно с того момента, как пес получил эти
раны, прошло лет пять или даже больше.
Луис кивнул. На своей работе он время от времени встречался
с такими вещами. Рана, казалось, заживала частично. Мысль о ранах заставила
Луиса подумать о могилах, о тех днях, когда он работал «на побегушках», и о
том, что зажившие таким образом раны никогда не гноились.
– Потом я осмотрел голову пса. Там никаких ямочек не было, выросла
белая шерсть – маленький белый кружочек за ухом.
– В том месте, куда твой отец выстрелил? – спросил Луис.
Джад кивнул.
– Выстрелить в голову человеку или животному, не значит
пристукнуть его на все сто, как это может показаться, Джад. Всегда будут
самоубийцы и те, кто ломится напрямую.., не все знают, что пуля может удариться
о черепную коробку и, описав полукруг, выйти с другой стороны, даже не задев
мозга. Я лично столкнулся со случаем, когда парень выстрелил себе в голову над
правым ухом и умер, потому что пуля, обогнув череп, разорвала яремную вену с
другой стороны головы. Траектория пули выглядела как огромное авеню.
Джад улыбнулся и опять кивнул.
– Я помню, как сам читал что-то похожее в одной из газет
Нормы в «Звезде» или «Справках».., в одной из них. Но мой отец сказал, что Спот
сдох, Луис. Он на самом деле сдох…
