Неожиданно Джад резким движением закрыл лицо обеими руками.
Вначале Луис решил, что у старика что-то заболело и, чуть приподнялся,
беспокоясь, пока не увидел, как тяжело вздымается грудь Джада; и тогда Луис
понял, что старик едва сдерживается, чтобы не зарыдать.
– Может, так, а может, и нет, – сказал Джад чужим голосом,
словно задыхаясь. – Я сделал это по одной причине, по той же причине я
столковался с Лейстером Морганом. А Лейстер Морган отвел туда Линду Лавескью,
после того как ее собака выбежала на дорогу. Он повел ее туда уже после того
как пристрелил того проклятого быка, избавил от страданий загонщиков, которые
гонялись за ним по всему пастбищу. Лейстер Морган сделал это потому, что… –
Джад почти рыдал, – потому что Христос надоумил его сделать это…
– О чем ты говоришь, Джад? – спросил Луис, встревожившись.
– Лейстер, я и Станни делали это по одной и той же причине.
Ты же сделал это потому, что так было предначертано. Ты сделал это потому, что
место, где хоронили Микмаки – тайное место, а ты захотел узнать секрет, когда
тебе подвернулась подходящая причина… – Джад убрал руки от лица и посмотрел на
Луиса. Его глаза показались Луису невероятно древними и невероятно усталыми. –
Иначе, зачем ты пошел и сделал это? У тебя была причина.., и она показалась
тебе достаточно веской.., но сделал ты это потому что сам хотел, или думал, что
хочешь. Мой отец не повел меня туда, потому что только слышал о месте, где
хоронили Микмаки, но никогда там раньше не был. Станни Б, часто бывал там
раньше, и в тот раз отвел меня.., семьдесят лет прошло.., а потом… Все это
однажды…
Джад тряхнул головой и сухо закашлялся в ладонь.
– Послушай, – продолжал он. – Послушан, Луис. Бык Лейстера
оказался единственным проклятым животным. Я даже знаю, что с ним было.
Маленький чау миссис Лавескью после того, как воскрес, укусил полицейского.. –
Я слышал много разного.., и животные всегда становились хуже.. – но мой Спот
всегда был хорошим. Правда, с тех пор от него всегда воняло так, словно он
вымазался в дерьме.., но он оставался хорошим псом. И, Луис, если ты сегодня
ночью убьешь своего кота, я ни слова не скажу. Это место.. – поймав однажды,
оно держит тебя. Ты всегда находишь причины, которые кажутся вескими. Но я не
ошибаюсь, Луис. Не ошибаюсь. Все, что я наговорил тут тебе, – правда. Лейстер
ошибался Станни Б. – тоже, а я – нет, черт побери! И слава Богу! Но ведь
воскрешать, это то же, что играть в Бога, разве нет?
Луис снова открыл рот, а потом закрыл его. Фраза: «пусть
случится, что случится», – теперь звучала неправильно, неправильно и жестоко.
«Джад, я не могу снова убить этого проклятого кота».
Джад допил пиво, а потом осторожно поставил бутылку рядом с
другими пустыми бутылками.
– Я решился и сделал, как решил, – сказал он. – И я все
рассказал.
– Могу я задать еще один вопрос? – спросил Луис.
– Думаю, да, – сказал Джад. Тогда Луис спросил:
– А кто-нибудь хоронил там людей?
Рука Джада конвульсивно дернулась. Две пустые бутылки из-под
пива упали со стола и одна из них разбилась.
– Боже правый! – сказал старик Луису. – Нет. И кто же станет
делать такое? Я надеюсь, больше ты не станешь говорить о таких вещах, Луис!
– Любопытно… – протянул Луис.
– Такие вещи не делают ради любопытства, – сказал Джад
Крандолл, и в первый раз Луис Крид увидел его старость и немощность так, словно
стоял на краю собственной свежевырытой могилы.
Позже, дома, он еще вспоминал, как Джад посмотрел на него в
тот момент.
Это был взгляд лжеца, пытающегося скрыть свою ложь.
Глава 27
Луис не чувствовал, что напился, пока не пошел назад к
своему дому.
На улице светили звезды, и холодный месяц висел в небе.
Света было мало, и предметы не отбрасывали тени, но видно было. Зайдя в гараж,
Луис ослеп, так как там оказалось темно. Где-то должен быть выключатель, но
будь он проклят, если сможет найти его. Луис шел на подгибающихся ногах; голова
кружилась. Что-то болезненно кольнуло в ногу, чуть пониже колена. Или это
игрушка? Он уронил что-то, сам едва удержался на ногах. Маленький велосипед с
красными паровозными колесами. – или это безумный трехколесный велосипед Гаджа?
Но где же кот? Может, он удрал?
Однако, Луис сбился с курса и уперся в стену. В палец ему
впилась заноза, и Луис завопил – Бля!
Он кричал во тьму, понимая, что его крик звучит безумно.
Казалось, все замерло. Выключателя нигде поблизости не было, и Луис понятия не
имел, где находится этот е…й выключатель, и где дверь, ведущая на кухню.
Луис пошел дальше, двигаясь медленно, вытянув вперед руки.
«Словно слепой», – подумал он и вспомнил концерт Стиви Уондера, на котором был
с Речел. – когда же это было? Лет шесть назад? Речел тогда носила Элли. Два
парня всучили слепому Стиви синтезатор, проведя его через кабели, змеящиеся по
сцене, так как сам он мог споткнуться. И позже, когда он поднялся,
пританцовывая с одной из чернокожих девиц, та вывела его на чистое место, и они
стали танцевать. «Он хорошо танцевал», – подумал Луис. Он хорошо танцевал, но
ему нужна была рука, которая отвела бы его туда, где он мог бы танцевать.
«Как насчет руки, которая привела бы меня к двери кухни?» –
подумал Луис…и неожиданно содрогнулся.
Если сейчас во тьме появится рука, которая коснется его, ах,
как он закричит.., и будет кричать, кричать, кричать.
Он неподвижно стоял, его сердце с грохотом билось. «Иди, –
приказал он себе. – Отбрось все к е…й матери, иди и иди – Но где же этот с…й
кот?»
Потом Луис на что-то наткнулся. Задний бампер автомобиля с
закрытым верхом. Боль от ушибленного колена поднялась по его телу, так что на
глазах выступили слезы. Схватившись за ногу, Луис начал гладить ее, стоя на
другой ноге, словно цапля, но, наконец понял, где он. Луис попытался снова
что-нибудь разглядеть во тьме. Где-то здесь он оставил своего кота, но сейчас
он не хотел до него дотрагиваться, брать его на руки и…
И тут горячее, пушистое, маслянистое тело Черча потерлось о
его лодыжку. Кот закрутился вокруг икры Луиса, словно удав, и тогда Луис
закричал… Он широко открыл рот и закричал.
Глава 28
– Папочка! – воскликнула Элли.
Она побежала к нему по трапу, ныряя и выныривая между
выходящих из самолета пассажиров, словно защитник американского футбола.
Пассажиры уступали ей дорогу, посмеиваясь. Луис был немного смущен рвением
дочери, но он чувствовал, как большая, глупая усмешка появилась на его лице.
