– Спасибо, папа, но там вряд ли будет второй билет. Такое
впечатление, что Бог зарезервировал тот билет специально для меня.
Ирвин Голдмен тяжело вздохнул. Мгновение он выглядел очень
старым, и неожиданно Речел показалось, что ее отец очень похож на Джада
Крандолла.
– У тебя есть время собрать чемодан, – сказал он. – Мы
отправимся в аэропорт минут через сорок, и если я воспользуюсь дорогой, какой
ездил с твоей мамой, когда мы только поженились, то мы успеем. Найди
какой-нибудь большой чемодан.
– Мамочка, – позвала Элли. Речел повернулась к ней. Лицо
девочки блестело от пота.
– Что, дорогая?
– Будь осторожна, мамочка, – попросила Элли.
Глава 49
Деревья были всего лишь шевелящимися тенями на фоне
облачного неба, а дальше, у горизонта мерцал огнями аэропорт. Луис припарковал
«Хонду» на улице Масон. Эта улица ограничивала кладбище «Плеасантвиев» с юга:
ветер тут был таким сильным, что едва не вырвал дверцу машины из рук Луиса. Ему
пришлось напрячь руку, чтобы удержать дверцу. Ветер набросился на куртку Луиса,
когда он вышел из машины. Луис вытащил кусок брезента и завернул в него свои
инструменты.
Он спрятался в тени между двумя уличными фонарями: стоял на
обочине с парусиновым мешком и осторожно оглядывался. Луис не хотел, чтоб его
видели, если это, конечно, могло помочь ему. Никто не должен был увидеть и
запомнить его.
Рядом беспокойно постанывали на ветру старые вязы. Луис
задумался о том, как бы самому не свернуть шею в темноте. Боже! Как он боялся!
Не просто опасное мероприятие, а безумное дело!
Никакого движения на улице. Фонари отбрасывали белые круги –
белые пятна на тротуаре. По этому тротуару днем, после того как заканчивались
занятия в Файрмоунтской школе ехали по домам на велосипедах мальчики, а девочки
прыгали на скакалках, скакали по классикам, и никто из них не обращал внимание
на близость кладбища, кроме как накануне Хеллоуина, когда шутливые, призрачные
нити расползались над улицами. Возможно, они иногда пересекали и эту улицу, и
дети вешали вырезанные из бумаги скелеты на железных воротах высокой ограды,
хихикая над старыми шутками: «Это самое популярное место в городе. Почему? Умерев,
все люди отправляются сюда… Почему нельзя смеяться над могилами? Потому что все
однажды оказываются их жильцами».
– Гадж, – прошептал он. Гадж был там, за этой железной
оградой, несправедливо заключенный в саван темной Земли. И вот это-то не шутки.
«Покатаем-ка кости. Твои кости, Гадж! – подумал Луис. – Или мне повезет, или
выиграет Смерть!»
Луис пересек улицу с тяжелым свертком в руках, огляделся по
сторонам и перебросил сверток через ограду. Тот тихо звякнул, ударившись о
землю. Отряхнув руки, Луис пошел вдоль ограды. Даже если он забудет, где
перебросил инструменты через ограду, он просто пройдет вдоль ограды с
внутренней стороны, пока не остановится напротив «Цивика» и там-то он и найдет
свои инструменты.
Но будут ли ворота открыты так поздно?
Луис пошел вдоль улицы Масон, а потом остановился. Ветер
гнался за ним, заставляя чуть пригибаться. Тени танцевали, извиваясь по дороге.
Он повернул за угол на улицу Плеасант, направляясь к воротам
кладбища. Свет фар машины заскользил вдоль улицы, и Луис осторожно шагнул в
сторону, спрятавшись за вяз. Полицейская машина. Луис увидел, как одинокий
автомобиль проехал по улице Хаммонд. Когда машина проехала, Луис пошел дальше.
«Конечно, ворота окажутся запертыми. Так и будет!»
Луис добрался до ворот, которые напоминали собор, выкованный
из железа. Тонкое, грациозное сооружение, шевелящееся в играющем свете
качающихся на ветру фонарей. Луис попробовал калитку.
Заперто!
«Ну, ты и придурок! Калитка заперта.., или ты на самом деле
думал, что муниципалитет оставляет кладбище незапертым после одиннадцати часов?
Что никто не несет ответственности за сохранность могил? Что же делать теперь?»
Теперь он должен будет перелезть через ограду, устроить шоу
в духе Карлсона; изобразить самого старого в мире ребенка, который вместо того,
чтоб летать с моторчиком, перелазит через железную ограду.
«Эй, полиция? Я только выгляжу самым старым в мире ребенком,
перелезающим через изгородь на кладбище „Плеасантвиев“. Просто я люблю мертвых!
Конечно, я выгляжу словно грабитель могил. Ребячливость? Ах, нет. Я серьезно
интересуюсь мертвыми. Не поможете ли мне отрыть одного из покойников?»
Луис прошел дальше вдоль ограды кладбища и повернул направо
на следующем углу. Высокая железная решетка возвышалась над ним. Ветер стал
холоднее и капли пота на лбу и на висках высохли. Его тень стала маслянистой и
более бледной в свете уличных фонарей. Время от времени он поглядывал на
ограду, а потом остановился, набрался сил, чтобы осмотреть ее повнимательнее.
«Ты хочешь перелезть через барьер? Не смеши меня!»
Луис Крид был достаточно высоким человеком, чуть выше шести
футов и двух дюймов, а ограда была чуть выше девяти футов. Каждый прут изгороди
венчало декоративное, похожее на пику, острие. Декоративным оно будет до тех
пор, пока вы не залезете наверх, а потом не соскользнете ногой и не обрушитесь
всем своим весом в двести фунтов.., сядете верхом на один из этих
стрелообразных наконечников. Вот тогда-то лопнут ваши яички! Именно так и
будет, а вы окажетесь свиньей, насаженной на вертел, и будете завывать, пока
кто-то не вызовет полицию; а потом приедет полиция, снимет вас и отвезет в
госпиталь. Луис продолжал потеть. Мокрая рубашка прилипла к спине. Стояла
тишина, которую изредка нарушали автомобили, проскальзывающие вдали, по улице
Хаммонд.
Но ведь можно же как-то проникнуть на кладбище!
«Должен быть выход… Повернись, Луис, лицом к фактам. Ты,
должно быть, сошел с ума, но ты же не сумасшедший. Может, тебе и удастся
забраться на эту изгородь, но надо быть хорошим гимнастом, чтобы не напороться
на острие, словно бабочка. И даже если тебе удастся залезть на кладбище, как ты
перелезешь назад с телом Гаджа?»
Луис шел по тротуару, завершая прогулку вокруг кладбища.
Ничего дельного ему в голову пока не пришло.
«Все правильно, вот в чем дело… Еще чуть-чуть и я поеду
домой в Ладлоу и вернусь назад завтра, после обеда. Завтра я пройду через
ворота часа в четыре, найду какое-нибудь укрытие до полуночи или еще до более
позднего времени. Я, другими словами, должен ждать до завтра… Великая идея! О,
Луис, – великий комбинатор!., и в то же время, что я стану делать с большим
мешком, который перебросил через стену? Кирка, мешок, потайной фонарь?.. То же
самое, что поставить себе на лоб штамп гробокопателя – Грабителя Могил. Кто-то
ведь сможет обнаружить его, черт побери!»
