— Но мы упустили ключевой момент. Они обращались со мной как со стригоикой. Меч — не самый легкий способ убить. Нужна причина, чтобы остановиться на таком оружии.
— Только так можно уничтожить стригоя, пробормотала я. — Серебряный кол человек зачаровать не может. Пожалуй, они могли бы тебя сжечь, но устраивать пожар на городской улице непрактично.
В комнате наступила тишина — все задумались. Наконец Соня вздохнула:
— Мы нс слишком продвинемся нынче вечером, не посоветовавшись с остальными. Хочешь, я тебя исцелю?
Мне потребовалось несколько мгновений, чтоб осознать — Соня обращается ко мне. Я потрогала щеку.
— Нет, царапина сама быстро заживет. — Это был один из побочных эффектов применения крови вампира в наших татуировках-лилиях. — Я ее промою перед уходом.
И, напустив на себя невозмутимый вид, я прошла в ванную. Но, увидев себя в зеркале, сразу же утратила уверенность. Ранка не представляла из себя ничего страшного. Меня взволновала еще одна мысль. К горлу Сони приставили меч, но и моей жизни грозила опасность. На меня напали, а я оказалась беспомощна. Я намочила махровую салфетку и попыталась протереть лицо трясущимися руками.
— Сейдж!
В дверях возник Адриан, и я постаралась сморгнуть набежавшие на глаза слезы.
— Чего?
— Как ты?
— А что, по ауре не видно?
Адриан не ответил. Он просто отобрал у меня салфетку — я ее чуть не выронила.
— Повернись, — скомандовал он. Я послушалась, и он осторожно коснулся царапины. С близкого расстояния я отчетливо увидела, что его глаза воспалены и покраснели. Еще от него пахло спиртным. Но все же рука Адриана была тверже моей. Он снопа спросил: — Ты как?
— А что я? Не мне приставляли меч к горлу.
— Я — не об этом. Других травм у тебя нет?
— Нет, — сказала я, опустив глаза. — Но гордость пострадала.
— Не понял. — Он отжал салфетку. — А при чем тут гордость?
Я подняла голову, по-прежнему избегая его взгляда.
— Я многое умею, Адриан. Думаю, прозвучит самовлюбленно, но действительно то, что я могу, приведет в трепет других.
— А то я не знаю! — весело отозвался Адриан. — Ты способна заменить колесо за десять минут, болтая по-гречески!
— За пять, — поправила я. — Но, когда на кону моя жизнь и не только моя, — я бессильна. Я не умею драться. От меня нет никакого толка. А сейчас все произошло так же, как в тот раз… помнишь, когда стригои напали на нас с Ли. Я просто стояла и ждала, пока создания вроде Дмитрия и Розы не появятся, чтобы спасти меня. Я… словно прекрасная дама в беде из романа.
Адриан закончил вытирать мне щеку и положил салфетку. Он взял мое лицо в ладони.
— Все, что ты сказала — полная чушь, за исключением слов о прекрасной даме. Но только потому, что ты и правда красива. Но ты не беспомощна.
Я решилась поднять на него глаза. В наших разговорах обычно не Адриан обвинял меня в подобном.
— Да ну? Значит, я как Роза и Дмитрий?
— Нет. Но и я не такой, как они. И если память мне не изменяет, совсем недавно кое-кто мне доказывал — не надо стараться быть как все. Нужно быть собой.
Услышав свои же собственные слова, я нахмурилась.
— Но теперь — вовсе другое! Я говорю о способности позаботиться о себе, а не о том, чтобы произвести впечатление!
— Типичная твоя проблема, Сейдж. «Позаботиться о себе». Безумные стычки, стригои, чокнутые типы с мечами — такое нельзя назвать нормальной ситуацией. Нечего себя грызть за то, что ты не смогла противостоять подобным нападениям. Большинство людей этого не могут.
— Но я должна! — пробормотала я.
Адриан с сочувствием взглянул на меня:
— Действуй. Одна особа, которая любит давать мне советы, однажды велела мне не быть жертвой. Вот и не будь ей. Ты уже научилась миллиону других вещей. Запишись на занятия по самообороне. Купи пистолет. Ты не можешь быть телохранителем, тогда найди способ защитить себя.
Во мне вспыхнули противоречивые чувства. Гнев. Замешательство. Новая уверенность.
— Для пьяного ты очень много говоришь.
— О, Сейдж, мне всегда есть что сказать, пьян я или трезв.
Адриан отпустил меня и отступил на шаг. Без него я почувствовала себя уязвимой.
— Большинство не понимает, что в этом состоянии я, наоборот, более уравновешен. Меньше шансов, что дух сдвинет мне крышу.
Он постучал себя пальцем по голове и закатил глаза.
— Кстати, к слову пришлось… Я не собираюсь читать тебе лекцию об алкоголе, — заявила я, обрадовавшись возможности сменить тему. — Обед, который твой отец испортил. Я понимаю. Если тебе хочется заглушить впечатления, что ж, вполне объяснимо. Но, пожалуйста, не забывай про Джилл. Ты ведь знаешь, как ей аукнется твое состояние, если не сейчас, то позднее.
По лицу Адриана скользнула тень улыбки.
— Ты просто живой голос разума. Постарайся время от времени к себе прислушиваться.
Знакомые слова. Дмитрий — противоположность Адриана говорил мне нечто подобное. Здесь есть над чем призадуматься.
В опьянении Адриана имелась и хорошая сторона: Джилл не могла оказаться свидетелем нашего разговора. Поэтому на следующий день, за обедом, когда мне пришлось вкратце изложить Джилл. Эдди и Ангелине суть событий, я сумела скорректировать историю и оставить собственный провал за кадром. Джилл с Ангелиной отреагировали на рассказ, как я и ожидала. Джилл встревожилась и неоднократно переспрашивала, все ли у нас в порядке. Ангелина засыпала нашу компанию рассуждениями, что она сделала бы с нападавшими и как, в отличие от Дмитрия, погоняла бы их по улицам. Эдди предпочел ничего не говорить, пока девушки не удалились — Ангелина к себе в комнату, а Джилл готовиться к занятиям.
— А я думал сегодня, что с тобой случилось… — произнес он. — Особенно за завтраком, когда Ангелина назвала помидор овощем, а ты ее не поправила.
Я попыталась улыбнуться его шутке.
— Конечно, тебя это должно было озадачить. В смысле — полная ерунда! Для вас ведь в порядке вещей, когда в темном переулке кто-то набрасывается с мечом?
Эдди, сделавшись серьезным, покачал головой:
— Невозможно встречать каждую атаку во всеоружии. Не стоит переживать.
Я попыталась разобраться в мешанине мыслей, но в конце концов отказалась от затеи.
— Мне не нравится чувствовать себя настолько беспомощной. Надо быть готовой к чему угодно. Не пойми меня неправильно я присутствовала при том, как вы с Розой дрались со стригоями. Но тогда все было совершенно другое… превыше жизни… за пределами человеческих способностей. Я не ожидала от себя, что смогу сражаться с ними. А вот вчерашнее нападение даже с учетом меча — почти не отличалось от уличного грабежа. Житейское дело. И они — люди, как и я. Я проиграла.
