— Я очень рада встрече, господа. Спасибо, что позволили прийти. Я хотела бы поговорить с вами о…
Мастер Джеймсон вскинул руку, призывая меня к молчанию. Его глаза были слишком маленькими на его крупном лице.
— Всему свое время. Сперва мы хотим показать вам, как усердно обучаем нашу молодежь для великого крестового похода. Вы поощряете мастерство и дисциплину разума, но мы заботимся о теле.
Спустя секунду дверь, через которую мы вошли, отворилась. На арене появился Крис, кузен Трея, в спортивных штанах и с обнаженным торсом. На спине его красовалась татуировка, изображающая солнце. Парень выглядел крайне свирепым.
— Вы знакомы с Крисом Хуаресом, — произнес мастер Джеймсон. Он один из финалистов последнего круга состязаний. Второго вы, конечно же, знаете. Отчасти парадоксально, что в бою сходятся братья, но и вполне уместно. Оба потерпели неудачу в первом нападении на отродье.
Я в изумлении обернулась к Трею.
— Ты? Ты — один из… претендентов на убийство Сони? — Едва выдавила я из себя и в тревоге повернулась к совету. — Но мне сказали, что дадут возможность выступить в ее защиту?
— Дадут, подтвердил мастер Ортега тоном, заставляющим предположить, что мои усилия будут напрасны. — Но следует определить нашего победителя. Претенденты, займите места.
Я обратила внимание, что Трей также в тренировочных брюках, словно собрался на футбольную тренировку. Он стянул рубашку и, поскольку одежду не кому было отдать, сунул ее мне. Я молча ее взяла и продолжала смотреть на него, не в силах поверить в происходящее. Наши взгляды на миг встретились, но Трей отвел глаза. Он побрел к своему кузену, а мастер Джеймсон предложил мне присесть.
Трей с Крисом встали друг напротив друга. Я забеспокоилась, хотя вряд ли намечалось нечто отвратительное. Оба юноши — в отличной физической форме мускулистые, сильные, с подтянутыми, тренированными телами. Единственным преимуществом Криса был его рост, как я уже заметила раньше. Передо мной снова возникла сцена в переулке. Один из нападавших — с мечом, был очень высоким. Должно быть, именно Крису изначально поручили убить Соню.
В дверях появился еще один мужчина в церемониальном одеянии. Его наряд, отливающий золотом, немного отличался от костюмов членов совета, а головной убор напоминал жреческий. Должно быть, он являлся служителем культа, если судить по тому, что Крис с Треем преклонили перед ним колени. Жрец помазал их лбы елеем и произнес благословение. Слов я не расслышала. А потом, к моему изумлению, он изобразил знак, отвращающий зло. Точно такой же в ходу у алхимиков.
Думаю, это надежнее агитации против злых вампиров или использования символов солнца. Я получила доказательство, что некогда мы были связаны между собой. В качестве оберега против зла алхимики крестили правое плечо — так повелось с давних времен. Меня пробрал озноб.
Когда жрец закончил, вперед вышел другой мужчина и подал кузенам короткие деревянные дубинки — наподобие тех, которыми полиция пользуется при разгоне толпы. Трей с Крисом развернулись лицом друг к другу, приняли агрессивные стойки и занесли дубинки. Толпа заволновалась, с нетерпением предвкушая насилие. Ветер закружил вокруг кузенов столбы пыли, но ни один из них и глазом не повел. Я повернулась к совету и с недоверием спросила:
— Они будут бить друг друга? Они же друг друга поубивают!
— О, нет, — чересчур спокойно отозвался мастер Ортега. У нас очень давно не случалось смертельных исходов во время состязаний. Возможны травмы, но они лишь закаляют воинов. Наши юноши приучены терпеть боль и продолжать сражаться.
— Юноши, — повторила я и невольно взглянула на крашеную блондинку, которая привела меня сюда. Она стояла неподалеку от нашей трибуны, придерживая пистолет. — А ваши женщины?
— Наши женщины также сильны, — заявил мастер Ортега. И мы ценим их. Но нам и в голову не придет отправлять их сражаться на арену или охотиться на вампиров. Все наши действия отчасти вызваны именно желанием защитить женщин. Мы сражаемся со злом ради них и наших будущих детей.
Человек, вручивший братьям дубинки, громко объявил правила боя. Звенящий голос заполнил собой арену. К моему облегчению, кузенам Хуаресам не предстояло забивать друг друга до потерн чувств. Поединок имел четкую систему. Они могли наносить удары только в определенные места. Прочее влекло штрафные очки. Успешный удар приносил одно очко. Кто первым наберет пять — тот и победитель.
Однако как только схватка началась, стало ясно, что она не настолько цивилизованна, как я надеялась. Крис нанес первый удар молниеносно, с такой силой приложив Трея по плечу, что меня передернуло. Кровожадная толпа завопила, заглушив разочарованное шипение сторонников Криса. Трей не отреагировал и попытался отразить атаку, но я не сомневалась, на плече у него будет омерзительный синяк. Оба юноши были быстры и проворны, от большинства ударов они уворачивались. Они словно плясали, каждый пытался застать противника врасплох. Поднятая пыль оседала на покрытые потом тела. Я невольно подалась вперед, от волнения стиснув кулаки. Во рту у меня пересохло, и я не могла произнести ни звука.
Бой даже напомнил мне тренировку Эдди и Ангелины. Они с легкостью уклонялись от ударов. Но они обычно разыгрывали схватку стража со стригоем. Здесь на арене все было по-другому — два парня стремились причинить друг другу наибольший вред. Я глядела на Криса с Треем, и у меня внутренности скручивало узлом. Я не люблю насилие, особенно такого варварского толка. Меня словно перенесло во времена гладиаторов.
Неистовство толпы возрастало. Охотники повскакали со своих мест, бешено крича и подзуживая юношей. Голоса громко разносились в вечернем воздухе пустыни. Несмотря на первую неудачу, Трей держался твердо. Я видела, как он наносит Крису удар за ударом, и не знала, что тошнотворнее: смотреть, как на моего друга нападают или как бьет он сам.
— Ужасно, — произнесла я, когда наконец смогла говорить.
— Это — совершенство, — возразил мастер Ангелетти. — И неудивительно: их отцы — выдающиеся воины. И они в юности не раз сражались между собой. Вон они, в первом ряду.
Я проследила за его жестом и заметила двух сидящих рядом мужчин средних лет. Вид они имели ликующий и что-то вопили, подбадривая кузенов. Но мне бы даже не понадобились подсказки мастера Ангелетти, чтобы понять — они родственники. Кровь семейства Хуаресов была сильна и в отцах, и в сыновьях. Мужчины кричали так же яростно, как и все прочие. Ни один не морщился, когда Трей или Крис получали удар. Везде одно и то же. Таков и отец Кита, и мой собственный. Значение имеет лишь семейная гордость и соблюдение принятых правил.
Я отвлеклась от хода поединка, но вдруг мастер Джеймсон произнес:
— О, недурно! Следующий удар определит победителя. Когда соперники равны в силах, это всегда наполняет меня гордостью. Тогда я понимаю, что мы идем верным путем.
Я не могла с ним согласиться. На глаза мне навернулись слезы, но я не понимала, чем они вызваны — сухим, пыльном воздухом или беспокойством. С Трея и Криса ручьями лился пот. Грудь у каждого судорожно вздымалась. Оба покрылись ссадинами и синяками. К старым травмам добавились свежие. Напряжение на арене сделалось физически ощутимым. Зрителям не терпелось увидеть, кто нанесет решающий удар. Кузены замерли, оценивая друг друга. Они поняли, что настал момент истины. Крис, возбужденный и сияющий, ринулся вперед и ударил первым. Я ахнула и вскочила, как и большинство зрителей. Звук был оглушительный. По лицу Криса стало ясно, что он наслаждается победой. Интересно, он уже воображает, как нанесет смертельный удар Соне? Закат залил лицо парня кровавым светом.
