Хелдон тоже заметил, что она переоделась.
— Чему мы должны приписать столь внезапную утрату веры? Ты мне больше нравилась в одеянии септы, Лемора.
— Мне она больше нравилась голой, — сказал Тирион.
— Оттого что ты порочен насквозь, — упрекнула его Лемора. — Одежда септы кричит о Вестеросе и привлекает к нам нежелательное внимание. Ты здесь не единственный, кто должен скрываться, принц.
Парень продолжал дуться. Принц до мозга костей, но наполовину еще ребенок, ничего не ведающий о пороках и скорби этого мира.
— Принц Эйегон, — сказал Тирион, — раз уж мы оба коротаем часы на лодке, не угодно ли вам будет сыграть в кайвассу?
— Кайвасса мне надоела, — буркнул тот.
— Надоело проигрывать карлику?
Это задело его гордость, на что и рассчитывал Тирион.
— Тащи доску. На этот раз я тебя побью.
Играли они на палубе, сидя поджав ноги за надстройкой. Впереди своего войска молодой Грифф поставил драконов, слонов, тяжелых коней. Стратегия юноши, смелая, но безрассудная. Он рискует всем ради быстрого результата. Первый ход был за ним, Хелдон наблюдал за игрой.
Когда принц потянулся к дракону, Тирион кашлянул.
— Я не стал бы на вашем месте. Не стоит слишком скоро вводить драконов в игру. Ваш отец знал, как опасна может быть излишняя смелость.
— Ты знал моего родного отца?
— Видел пару раз, но мне было всего десять, когда Роберт его убил. Мой собственный родитель держал меня под скалой. Нет, не могу сказать, что знал принца Рейегара, зато ваш приемный отец лорд Коннингтон очень хорошо его знал. Был ему близким другом.
Молодой Грифф откинул с глаз синий локон.
— Они вместе служили оруженосцами в Королевской Гавани.
— Надо быть настоящим другом, чтобы хранить нерушимую верность внуку короля, который отнял у тебя все земли и титулы и отправил тебя в изгнание. Жаль, что его не было в Королевской Гавани, когда мой отец грабил город, — глядишь, и не дал бы размозжить головку маленького принца о стену.
— Это был не я! — вспыхнул мальчик. — Я ведь тебе рассказывал. Дубильщик с Вонючей Канавы, чья жена умерла в родах, продал своего сына лорду Варису за кувшин борского золотого. У него были другие дети, а такого вина он в жизни не пробовал. Варис отдал сына дубильщика моей матери, а меня унес прочь.
— Да-да. — Тирион двинул вперед слонов. — А когда младенца с Канавы благополучно убили, евнух отправил вас за Узкое море к своему другу, торговцу сырами, который укрыл вас на плоскодонке и попросил опального лорда стать вашим приемным отцом. Замечательная история. Певцы будут петь об этом, когда вы займете Железный Трон… если, конечно, прекрасная Дейенерис возьмет вас в мужья.
— Возьмет. Ей придется.
— Придется? Королевам не по вкусу такие слова. Вы у нас настоящий принц, я согласен — умный, смелый и собой хороши, любая девушка заглядится, но Дейенерис Таргариен больше не девушка. Она вдова дотракийского кхала и мать драконов, Эйегон Завоеватель с женскими грудками. Еще неизвестно, захочет ли она вас.
— Конечно, захочет. — Раньше принцу явно не приходило в голову, что невеста может ему отказать. — Ты ее просто не знаешь. — Он стукнул по доске тяжелым конем.
— Я знаю, что детство она провела в изгнании, — пожал плечами карлик. — В бедности. Жила мечтами и планами, бегала из города в город, в вечном страхе, не зная покоя, не имея друзей, кроме старшего брата, полубезумного, кого ни спроси… Брат и продал ее невинность дотракийскому кхалу в обмен на войско, которое тот ему обещал. Потом, неведомо откуда, вылупились ее драконы… и она вместе с ними. Знаю еще, что она горда, как же иначе? Что осталось у нее, кроме гордости? Знаю, что она сильная — к слабости дотракийцы испытывают презрение; будь Дейенерис слабой, она погибла бы заодно с Визерисом. Знаю, что она может быть свирепой, — Астапор, Юнкай и Миэрин служат тому доказательством. Она пересекла травяное море и красную пустыню, спаслась от наемных убийц, заговорщиков, колдунов, лишилась брата, мужа и сына, подмяла рабовладельческие города под свои маленькие сандалии. Как, по-вашему, поступит такая королева, когда вы явитесь к ней с чашкой для подаяния и скажете: «Доброе утро, тетушка, я ваш племянник Эйегон, восставший из мертвых. Всю свою жизнь я прожил на плоскодонке, но теперь смыл синюю краску с волос и стал похож на дракона… И Железный Трон я, кстати, наследую прежде вас»?
Эйегон в бешенстве скривил рот.
— Я приду к своей тетке не нищим. Я приду как родич, во главе войска.
— Весьма небольшого. — Это должно разозлить мальчика еще больше. «У меня прямо-таки талант злить принцев», — подумал Тирион, невольно вспомнив о Джоффри. — Своим собственным большим войском Дейенерис не вам обязана. — Тирион сделал ход арбалетами.
— Говори что хочешь, она все равно будет моей женой. Лорд Коннингтон за этим присмотрит — я верю ему, как родному.
— Это вам следовало бы пойти в дураки, а не мне. Доверять, мой принц, нельзя никому. Ни вашему мейстеру без цепи, ни вашему лжеотцу, ни бравому Утке, ни прелестной Леморе — никому из близких людей, растивших вас с малолетства. В первую же голову не верьте торговцу сырами, Пауку и маленькой королеве, на которой хотите жениться. Это недоверие проест вам желудок и не даст спать по ночам, но лучше уж это, чем вечный сон. — Карлик перевел черного дракона через горный хребет. — Впрочем, откуда мне знать? Ваш приемный отец — знатный лорд, а я так, обезьянка… Хотя на вашем месте все же действовал бы иначе.
— Как? — встрепенулся принц.
— Я бы направился не на восток, а на запад. Высадился бы в Дорне и поднял свои знамена. Семь Королевств созрели для завоевания как никогда прежде. На Железном Троне сидит мальчуган, на севере царит хаос, в речных землях разруха, Штормовой Предел и Драконий Камень в руках мятежника. Когда придет зима, будет голод. И кто же решает все эти вопросы, кто управляет маленьким королем, правящим Семью Королевствами? Моя дражайшая сестрица, и никто более. Джейме не правитель, он боец и чурается всякой власти. Мой дядя Киван был бы неплохим регентом, но его никто не поставит на этот пост, а сам он добиваться не станет: боги создали его подчиненным, не вожаком. — «Боги и мой лорд-отец», — мысленно поправился Тирион. — Мейс Тирелл охотно принял бы скипетр, но мои родичи этого опять-таки не допустят. Станниса ненавидят все как один — кто же нам остается? Одна Серсея. В это самое время она, без сомнения, врачует раны своего государства… посыпая их солью. Она добра, как король Мейегор, любит ближних, как Эйегон Недостойный, и мудра как Безумный Эйерис. Никогда не забывает обид, подлинных или воображаемых. Осторожность она принимает за трусость, несогласие за вызов. Главная ее черта — это жадность: до власти, до почестей, до любви. Томмен держится благодаря союзам, которые с таким тщанием заключал наш отец, но Серсея вскоре разрушит их все до единого. Высадитесь в Дорне, поднимите знамена, и простолюдины, лорды и рыцари к вам валом повалят. И не ждите слишком долго, мой принц. Благоприятный для вас прилив может смениться отливом. Идите на Вестерос, пока не свергли мою сестру и ее место не занял кто-нибудь поумнее.
