Славий захохотал. Мамука и Брысь побледнели, видимо представили, что им за это будет, а потом вдруг дружно закивали головами.
– Это мы запросто. Только нельзя брать ветви поблизости, слишком заметно будет.
Брысь с Мамукой собрались в лес, но Лисса воскликнула:
– Стойте. Никуда ходить не надо. Вон у вас целая ель бесхозная валяется. – И она указала вниз.
Разбойники глянули друг на друга, потом на нее, и их лица осветились довольными улыбками:
– Соображаете, ваша милость.
Потом опять переглянулись и, не утруждая путешествиями по лабиринтам до порушенного склепа, просто съехали по земляному настилу вниз. Все равно грязнее, чем сейчас, они уже не будут, а так сэкономят на походах туда-сюда кучу времени и сил.
– И вы не стойте, помогайте, – послышалось снизу.
Лисса со Славием тоже переглянулись. Воевода улыбнулся:
– Своих в беде не бросим.
Девушка кивнула.
Верхушку ели ободрали быстро. А вот когда начали ломать толстые ветви у основания, пришлось трудно. Славий, как самый сильный, спустился вниз, помогать Мамуке, а Брысь отправился к Лиссе, принимать ветви.
– Положим ствол, как балку? – предложил Славий. – Тогда для настила можно будет использовать мелкие ветки, чтобы дождем не затопило.
Лисса глянула на небо, затянутое тяжелыми низкими тучами, предвестницами дождя. Мамука с Брысем только вздохнули. Мокнуть никому не хотелось, передвигаться вплавь по подземелью – тоже, а подземелье непременно затопит, если будет сильный ливень. Так что команда утроила усилия, чтобы успеть до темноты.
Поперек дыры положили бревно. Как его тащили наверх – отдельная история. А что делать? Крышу-то сооружать надо, причем такую, чтобы сквозь нее даже лось не провалился. Им только лося в склепе для полного счастья не хватало. Затем стали сооружать настил. У Славия отобрали сеть и расплели ее на нити, чтобы соорудить первый слой крыши, потом все завалили тремя слоями веток, и даже Славий прошел по крыше, не боясь провалиться внутрь.
– Теперь вынесем мусор из склепа, и можно отдыхать. – Мамука в последний раз поправил сползшую ветку и еле разогнулся, потирая ноющую поясницу.
– Мусор так мусор. – Брысь оглянулся. – Славий, Василиса, вы идете?
За время работы их милости очень быстро превратились в Славия и Василису, что девушку очень радовало. Не привыкла она к подобному обращению. Славий одинаково откликался и на вашу милость, и на собственное имя, и даже на слова покрепче (особенно когда не удержал бревно и уронил его на ногу Брысю).
– А можно уборку отложить до завтра? – Девушка с трудом уселась на траву под ближайшим деревом. Если кто-то захочет ее отсюда сдвинуть, ему придется ее нести. Сил совсем не осталось. Зверски хотелось есть. Но еще сильнее Лисса хотела искупаться и переодеться в чистую одежду. Только вот мечты не спешили осуществляться.
– Можно, – непререкаемым тоном заявил Славий.
– А если завтра Тонас объявится? – Мамука покосился сначала на Лиссу, потом на воеводу. – Чем меньше улик, тем меньше нам влетит. Это, кстати, и ваших милостей касается.
– Хорошо-хорошо! Я встаю. – Девушка и без того весь день чувствовала себя виноватой, поэтому напоминание о том, что ее первая встреча с новым родственником начнется с объяснения, зачем она разрушила его убежище, добавило ей сил, чтобы встать и заковылять за остальными к храму.
На этот раз мужчины сдвигали постамент втроем. Все устали, и только страх перед Тонасом заставлял их продолжить работу. Лисса уже начала сомневаться, действительно ли хочет познакомиться с легендарным родственником. И когда провал в земле открылся, и из него пахнуло сыростью, решила, что все-таки не хочет. Ведь из-за Тонаса ей снова придется спускаться во тьму, а там пауки…
– Погодите, я зажгу свет. – Брысь, заметив, как она переменилась в лице, первым спустился в подземелье.
Раздалось громыхание, словно мужчина в поисках лампы постоянно натыкался не на те предметы. Наконец в провале забрезжил неяркий свет. Разбойник до половины вылез из склепа и передал лампу Мамуке.
– Я зажгу остальные. – И опять скрылся в темноте.
Лисса вклинилась между Славием и Мамукой, чтобы не идти последней. Все-таки в склеп спускаются, а не в винный погреб. Не очень-то весело.
Вскоре явился Брысь, неся связанные из еловых лап веники. Котелки приспособили под ведра. Все равно каша разлилась на пол.
Мужчины подняли упавшие с потолка плиты и, сложив их у стены, начали выносить наружу «ведра» с землей, которые наполняла Лисса. Несмотря на отсутствие потолка и наличие саркофагов, находиться в склепе было не так страшно, как в остальной части подземелья. Наверно, потому, что здесь пахло смолой и елью и было слышно улицу, где уже громыхала далекая гроза.
К концу уборки девушка так устала, что не чувствовала ни рук ни ног. Голова кружилась от голода. Лисса сгребла последний мусор в «ведро», вручила груз Славию, бросила веник на пол и пошла прямиком к саркофагу.
– Ты куда? – удивился воевода.
– Спать. – Девушка зевнула, едва успев прикрыть ладошкой рот, и, подвинув на край мумию жреца, забралась внутрь.
Славий бахнул котелок на пол и подошел убедиться, что глаза его не обманывают.
– Ты серьезно?
– Ну да. – Лисса привстала на локтях, глянула в удивленное лицо парня, перевела взгляд на сиротливо прижавшуюся к стенке мумию и опять посмотрела на воеводу. – Это самое сухое место, и оно больше остальных похоже на кровать. Так что как вынесешь мусор, можешь присоединяться, я подвинусь.
– Ну дела! – Брысь, вернувшийся с пустым котелком, явно не ожидал увидеть подобную картину. – Заработалась девочка, раз от мужика к мертвяку сбежала. Мотай на ус, Славий, где твоя жинка будет спать, когда шибко разобидится.
Вот зря он про усы сказал. Лисса покраснела как свекла, вспомнив, как подпалила воеводе бороду, вынудив побриться. Славий тоже вспомнил, судя по тому, как у него вспыхнули глаза и уголки губ дрогнули в улыбке.
– Брысь, будь другом, вынеси оставшийся мусор, а то устал я как собака. – Парень вручил разбойнику свое «ведро» и вытолкал его из склепа. – Двигайся, я тоже лягу.
Лисса подвинулась, улыбаясь от уха до уха. И пока воевода устраивался в саркофаге, заталкивая под крышку ноги, она быстренько переложила мумию так, чтобы уже изрядно потрепанный безрукий жрец оказался между ними. На удивленно выгнутые брови парня пояснила:
– Чтобы вел себя прилично.
– Он или я? – Славий пихнул мумию ей под бок, чтобы самому улечься поудобнее. Долго не знал, куда деть руки. Под голову – локти не помещались, вдоль тела – неудобно, к склепу подушка не прилагалась, а если когда-то и была, то сейчас от нее одна пыль осталась. В конце концов воевода кое-как устроился на боку. Теперь из саркофага торчали его плечи, вернее, одно плечо. Лисса рассмеялась.
