– А тебе ничего не рассказывали об этом анонимном наводчике? Господи, Кайл. Чтоб они все провалились! Анонимный наводчик. А-а, мать их за ногу!
Вика Сакса держали заложником в собственном прекрасном доме. Даремской полиции, очевидно, хотелось запечатлеть сей исторический момент с помощью местного и национального телевидения, что теперь и делалось. Триумф правоохранительных органов Северной Каролины.
Они поймали невиновного и теперь желали продемонстрировать его всему свету.
Глава 100
Я сразу узнал шефа даремской полиции. Лет сорока с небольшим, похож на бывшего профессионального футболиста. Шеф полиции Робби Хэтфилд был ростом шесть футов два дюйма, обладал квадратным подбородком и мускулистым сложением. У меня мелькнула совершенно дикая мысль: а вдруг он и есть Казанова? Похож, что ни говори. Даже складом характера.
Следователи Сайкс и Раскин охраняли арестованного доктора Вика Сакса. Узнал я и парочку других даремских полицейских. Все они были очень взволнованны, но откровенно выказывали великую радость и облегчение. У Сакса был такой вид, как будто он принял душ в одежде. Виноватый у него вид был, вот какой.
«Казанова ты или нет? Неужели все-таки ты и есть чудовище? Если да, так что же ты теперь придуриваешься, мать твою?» – хотелось мне засыпать Сакса вопросами, но я не мог этого сделать.
Дэйви Сайкс и Ник Раскин хихикали над чем-то со своими коллегами в забитой людьми прихожей. Глядя на них, я вспомнил профессиональных спортсменов у нас в Вашингтоне. Большинство из них любили находиться в центре внимания, некоторые видели в этом смысл существования. Похоже, почти вся даремская полиция действовала именно в этом ключе.
Напомаженные волосы Раскина были гладко зачесаны назад. Он, судя по всему, полностью готов к всеобщему поклонению. Дэйви Сайкс от него в этом смысле не отставал. «Вам обоим, ребята, надо бы сейчас проверять списки подозреваемых, – так и подмывало меня крикнуть им. – Это далеко не конец! Все только начинается. Настоящий Казанова в эту минуту хохочет над вами.
Может быть, даже наблюдает за всем этим спектаклем из толпы».
Я подобрался поближе к Вику Саксу. Мне хотелось разглядеть его повнимательнее, понять все как есть. Прочувствовать. Понаблюдать, послушать. Может быть, понять хоть что-то.
Жену и детей Сакса в прихожую не пускали, держали в столовой. Они были растеряны, опечалены и очень переживали. Тоже понимали, что тут что-то не так. Но виноватой семья Сакса не казалась.
Шеф полиции Робби Хэтфилд и Дэйви Сайкс в конце концов все-таки меня заметили. Сайкс напомнил мне любимую охотничью собаку шефа. В этот момент он сделал на меня «стойку».
– Доктор Кросс, позвольте вас поблагодарить за оказанное содействие. – Шеф Хэтфилд позволил себе в момент триумфа проявить великодушие. Я совсем забыл, что именно я привез сюда из лос-анджелесской квартиры Джентльмена фотографию Сакса. Превосходная розыскная работа… бесценная улика для успешного завершения следствия, черт бы ее побрал.
Все было не так, не то. Это чувствовалось, этим разило. Первоклассная ловушка сработала отменно: Казанова ускользает от них прямо сейчас, в этот момент. Теперь его никогда не поймать.
Шеф даремской полиции протянул мне руку. Я принял ее и крепко сжал. Так крепко, как будто хотел за нее удержаться.
Мне показалось, он испугался, что я намерен встать вместе с ним перед объективами теле – и фотокамер. До сих пор к Робби Хэтфилду было не подступиться. Сейчас он вместе со своими лучшими сыщиками собирался представить народу Вика Сакса. Классная картина – полная луна и вспышки фотоаппаратов! Не хватало только тявкающих собак-ищеек.
– Я понимаю, что помог найти его, только преступления совершал не Вик Сакс, – сказал я, глядя Хэтфилду прямо в глаза. – Вы арестовали не того человека. И позвольте объяснить, почему я так считаю. Дайте мне десять минут. Прямо сейчас.
Он улыбнулся мне, и улыбка была чертовски снисходительная, почти как у одуревшего от наркотиков подростка. Шеф полиции Хэтфилд вырвал у меня свою руку и вышел из дома.
Он направился прямо к телекамерам, нырнул в яркий свет прожекторов. Роль свою он играл прекрасно. Так восхищался самим собой, что чуть не забыл о Саксе.
Тот, кто позвонил и сообщил о женском белье, и был Казанова, думал я в этот момент. Я все ближе мысленно продвигался к разгадке и теперь был в этом почти уверен. Казанова звонил. Или, во всяком случае, он к этому причастен.
Когда доктора Сакса выводили из дома, он прошел совсем близко от меня. Одет он был в белую хлопчатобумажную сорочку и черные брюки. Сорочка потемнела от пота. Я подумал, что ноги его в мягких кожаных черных туфлях с золотыми пряжками, наверное, тоже взмокли. Руки в наручниках были заведены за спину. Былого высокомерия след простыл.
– Я ничего подобного не делал, – сказал он мне дрожащим шепотом. И в глазах застыла мольба. Он сам не мог поверить в то, что происходит. А потом он произнес чрезвычайно трогательную фразу: – Я не могу причинять женщинам боль. Я люблю их.
И тогда на крыльце дома Вика Сакса меня поразила совершенно сумасбродная, головокружительная мысль. Мне показалось, будто я делал сальто-мортале и вдруг замер в воздухе на самой середине кувырка. Время остановилось. Он – Казанова! – внезапно понял я.
Вика Сакса использовали так или иначе в качестве модели Казановы. Таков был изначальный план монстров. Они нашли козла отпущения для своих безупречных преступлений и похождений в стиле маркиза де Сада.
Доктор Вик Сакс и в самом деле – Казанова, но при этом он вовсе не монстр. Казанова – еще одно прикрытие. Он ничего не знал об истинном «коллекционере». Он оказался лишь очередной жертвой.
Глава 101
– Я Джентльмен-Ловелас, – с театральным поклоном объявил Уилл Рудольф. На нем был смокинг, черная «бабочка» и парадная сорочка. Волосы стянуты на затылке в тугой хвостик. По такому торжественному случаю он купил белые розы.
– А меня вы знаете, дамы. Вы все так прекрасны, – сказал стоявший рядом Казанова. Его наряд составлял полный контраст с вечерним костюмом компаньона: узкие черные джинсы, черные ковбойские сапоги. Без рубашки. Живот плоский и мускулистый. Лицо скрывала черная страшная маска, исчерченная светло-серыми полосами.
Церемония представления состоялась в гостиной дома ужасов, где женщины выстроились вдоль длинного стола.
В тот же день, чуть раньше, их предупредили, что предстоит особое торжество.
– Поймали наконец бешеную собаку Казанову, – объявил Казанова. – Вот каковы новости. Оказалось, что им был какой-то помешанный преподаватель университета. В наше время никому нельзя доверять.
Женщинам было приказано одеться по своему выбору, но нарядно, соответственно событию. Вечерние платья с глубокими вырезами, туфли на высоких каблуках, тонкие чулки и жемчужные ожерелья или длинные серьги. Никаких иных украшений. Они должны были выглядеть «элегантно».
