— И она знает, кто такой Волк? Знает, как он выглядит? Вы это хотите сказать?
— Не совсем. Нам не известно, что знает Клара. Она не желает с нами разговаривать. Но может быть, поговорит с вами.
Я покачал головой.
— Почему со мной? Мы встречались с ней всего один раз.
Мортенсон пожал плечами и невесело усмехнулся:
— Она говорит, что ее муж доверял вам. Представляете? Понимаете, что это значит? Я не понимаю. Почему она готова довериться вам, если видела вас один-единственный раз в жизни?
Я промолчал. Потому что не знал ответа.
Глава 113
Семья Мартина Лоджа жила в небольшом городке Шептон-Маллет, примерно в ста двадцати милях к западу от Лондона. Леса, долины и луга — идеальное место, чтобы спрятаться. Хотя бы на время.
Лоджей поселили в большом сельском доме на выезде из города. Вокруг расстилалась равнина, и любой гость виден как на ладони. Разумеется, Лоджей надежно охраняли.
Я приехал к ним около шести часов вечера. В комнатах, обставленных дорогой мебелью, было чисто и уютно, но обедали мы в тесном подземном бункере.
Глядя на Клару, я постоянно задавал себе вопрос: нравится ли ей, как здесь кормят. Вряд ли. По крайней мере мне не понравилось — в самолете и то еда вкуснее.
— Вижу, michana vejce в нашем сегодняшнем меню нет, — попытался пошутить я, когда обед подошел к концу.
— Вы еще помните наш завтрак в Баттерси? Даже произношение не забыли. Это хорошо, Алекс. Вы очень наблюдательны. Мартин считал вас отличным полицейским.
Детей — Хану, Даниэлу и Йожефа — отправили наверх делать уроки. Клара осталась со мной и закурила. Затянувшись, она медленно выпустила струйку дыма.
— Домашнее задание? Здесь? — удивился я.
— Дети должны привыкать к дисциплине, к тому же привычка — хорошая опора в тяжелый период. По крайней мере я так считаю. Итак, вы были с Мартином, когда он умер? Что он говорил? Пожалуйста, расскажите.
Я задумался. Что хочет услышать Клара?
— Сказал, что он не Волк. Это так?
— А что еще? Что еще он вам сказал?
Придумать что-нибудь? Солгать? Добавить какую-нибудь приятную ей деталь? Нет. Я не стал ничего сочинять. Не стал лгать. Не хотел обманывать ее. Или, может быть, не смог.
— Нет, Клара. Больше ничего. У него не было времени. Всего лишь несколько секунд. Мартин недолго мучился. Мне кажется, ему даже не было больно. Такое случается при шоке.
Она кивнула.
— Мартин считал, что я могу доверять вам. Он даже назвал это вашей слабостью. И он терпеть не мог сантиментов. Он не изменил бы себе и перед смертью.
Я посмотрел в ее глубокие, карие, удивительно живые глаза.
— И как вы к этому относились?
Она рассмеялась:
— За это я его и полюбила.
В ту ночь мы говорили о многом. Точнее, вели переговоры. Еще точнее, я выслушивал ее требования.
— Я хочу, чтобы мне и детям обеспечили безопасный выезд из Англии. Новые документы. Деньги, разумеется. Позже я сообщу, где мы хотим жить. Не сейчас. Потом.
— Прага? — в шутку предложил я.
Шутка не удалась.
— Нет, определенно не Прага. И конечно, не Россия. Если уж на то пошло, то и не Америка. Я назову место позднее, когда настанет время. Но прежде давайте определим, что я должна дать вам в обмен на безопасный выезд из Англии. Понимаю, вам нужны гарантии.
— О, это легко. Вы должны дать нам многое, — сказал я. — Вы должны отдать нам Волка. Но можете ли вы это сделать, Клара? Кто он? Где он? Что рассказывал вам Мартин?
Наконец-то и она улыбнулась:
— Муж рассказывал мне все. Мартин обожал меня.
Глава 114
В аэропорт Тетерборо в северной части Нью-Джерси Волк прилетел на собственном самолете. Его уже ждал черный «рейнджровер». Дальше путь лежал в Нью-Йорк, город, который не вызывал у Волка ничего, кроме презрения. Времени на дорогу из Тетерборо до Манхэттена ушло больше, чем на перелет из Нью-Хэмпшира.
Частный медицинский кабинет располагался в скромном доме на Шестьдесят третьей улице. Волк оставил «рейнджровер» на стоянке и поспешил пройти в дом.
Было начало десятого утра. Он не стал утруждать себя лишними хлопотами и проверять, есть «хвост» или нет. Волк считал, что слежки быть не должно, но если наблюдение все же ведется, то поделать он ничего уже не мог. Впрочем, нынешним утром он чувствовал себя в безопасности. Как всегда, у Волка был план, предусматривавший самые разные варианты развития событий.
Дежурная медсестра клиники пластической хирургии выполняла по совместительству и обязанности регистратора. Она да еще найденный по объявлению хирург были единственными, кто знал о предстоящей операции. Волк настоял также на том, чтобы клиника в этот день была закрыта для других пациентов.
— Пожалуйста, ознакомьтесь с документами и распишитесь, — с вымученной улыбкой предложила медсестра. Вряд ли она знала, с кем имеет дело, однако, несомненно, и особая секретность, и выплаченная авансом более чем крупная сумма наводили ее на вполне определенные мысли.
— Спасибо, но подписывать я ничего не буду, — проговорил пациент и, пройдя мимо, отправился на поиски доктора Ливайн.
Он нашел ее в небольшой операционной, где было очень светло и очень холодно.
— У вас здесь как в Сибири. Я знаю, потому что провел там одну зиму в лагере.
Женщина повернулась. Довольно симпатичная, стройная, с хорошо сохранившейся фигурой; лет сорок с небольшим, решил он. Ее можно было бы трахнуть прямо здесь, в операционной, но… не хотелось. Может быть, потом.
— Я готов. — Волк пожал женщине руку. — Времени у меня немного, так что в нашем распоряжении несколько часов. Давайте приступим. Сейчас.
— Это невозможно, — попыталась протестовать доктор Ливайн.
Волк поднял руку, призывая к молчанию, и со стороны могло показаться, что он готов ударить ее. Женщина вздрогнула и сжалась.
— Мне не понадобится общая анестезия. Повторяю, я готов. И вы тоже.
— Сэр, вы не понимаете, о чем говорите. Процедуры, о которых мы договорились, включают подтяжку лица, шеи и лба. Липосакцию. Вживление имплантатов. Изменение формы носа. Боль будет невыносимой. Уверяю вас.
— Ошибаетесь. Вынести можно все. Мне довелось испытывать куда более сильную боль, — сказал Волк. — Все, что я вам разрешаю, — это вести мониторинг жизненно важных показателей. И давайте прекратим ненужную дискуссию об анестезии. Приготовьте меня к операции. Иначе…
— Иначе что? — вспыхнула доктор Ливайн, резко повернувшись.
