Мне удалось распахнуть дверцу. Он посмотрел на меня холодными, умными глазами. Таких глаз, совершенно пустых и бесчувственных, я еще не видел. В них не было ничего человеческого.
«Может, он и есть настоящий Толя Быков?»
Впрочем, какая разница? Передо мной был Волк — я видел это по его глазам. Теперь в них появились самоуверенность, презрение и ненависть.
— Мяч, — сказал он. — Ты узнал про мяч. Мне подарил его сын. Поздравляю.
Русский как-то странно улыбнулся и сжал зубы, как будто раскусывая что-то. Я понял и попытался разжать сомкнувшиеся челюсти, однако зрачки у него вдруг расширились от боли. Яд. Он раскусил ампулу с ядом.
Волк открыл рот и закричал. В полный голос. По губам и подбородку потекла смешавшаяся со слюной белая пена. Тело неестественно искривилось, он забился в конвульсиях. Моих сил не хватало, чтобы удержать его. Я поднялся и отступил на шаг.
Русский начал задыхаться, хвататься за горло. Жуткая агония продолжалась несколько минут, и мы ничего не могли поделать. Оставалось только ждать и смотреть.
В конце концов случилось то, что и должно было случиться: Волк умер в страшных мучениях на переднем сиденье дорогого спортивного автомобиля.
Когда все кончилось, я наклонился, подобрал резиновый мяч и положил его в карман. Киллеры называют это трофеем.
Все кончилось, и я мог вернуться домой, разве нет? Мне нужно было о многом подумать, многое решить и, может быть, изменить что-то в жизни. В голове стучала неприятная, беспокойная мысль: «Вот и я уже беру трофеи».
Но ее вытесняло другое, куда более важное: Деймон, Дженни, малыш Алекс, Нана.
Дом.
Волк мертв. Я видел, как он умер.
Я повторял и повторял эти слова до тех пор, пока сам в них не поверил.
