— В Сиэтле он заменяет алкоголь, — заметила она. — Кажется, я к нему уже пристрастилась. Пора переходить на безкофеиновый напиток. Хотя бы по утрам! — добавила она со смехом.
— Отличный кофе. И твой дом тоже.
Я с трудом выдавливал из себя банальные фразы, чувствуя, что общение становится все более трудным и неловким. Еще немного, и нам придется обсуждать погоду. Лучше бы поговорить начистоту.
Маленький Алекс соскочил с табуретки и бросился за новой книгой. Вернувшись, он уселся ко мне на колени.
— Читай. Только осторожно, ладно? Она вырастет и всех проглотит!
Хорошее занятие, чтобы отвлечься и сосредоточиться на одном ребенке. За этим я, собственно, и приехал.
Я открыл книгу и начал читать:
— «В лунном свете на зеленом листочке лежало маленькое яйцо…»
Алекс приник к моей груди, и я ощущал, как мой голос вибрирует внутри его. Постепенно я стал оттаивать. Кристин слушала, как я читаю, обхватив ладонями чашку. Господи, вот чего мы лишились!
Через пару минут Алекс захотел в туалет и потянул меня с собой:
— Пожалуйста, папа.
Кристин зашептала мне на ухо:
— Он иногда промахивается струйкой мимо унитаза. Его это смущает.
— Ясно, — сказал я. — Фруктовые леденцы. Лучшее средство.
К счастью, Кристин нашла одну коробку, и я прихватил ее с собой в туалет. Я бросил в унитаз пару леденцов.
— Знаешь эту игру? — спросил я. — Надо как следует прицелиться и попасть в конфетку.
Алекс постарался, и у него получилось — по крайней мере с унитазом.
Когда мы вернулись, я рассказал Кристин про фокус, и она с улыбкой покачала головой:
— Фруктовые леденцы. Мужские штучки, верно?
Глава 55
Остаток дня в Сиэтле прошел намного веселее. Я повел Алекса в аквариум и забыл обо всем на свете. Он восхищенно таращил глаза на тропических рыб, а за обедом весь измазался в томатном соусе. Сам я не замечал ничего вокруг — с таким же успехом мы могли бы провести время где-нибудь на вокзале в зале ожидания.
Мне нравилось смотреть, как он себя ведет, как становится самостоятельным. С каждым годом сын радовал меня все больше. Маленький Алекс. Али. В честь того, великого.
Хорошее настроение продержалось у меня до вечера, когда нам пришлось вернуться домой. Потом мы немного посидели с Кристин на крыльце. Я предпочел не входить в дом, но и уезжать мне тоже не хотелось. Странно, но я заметил у Кристин покрасневшие глаза. У нее и раньше случались резкие перепады настроения, но, кажется, теперь стало гораздо хуже.
— Мне не нравится твой вид, — произнес я. — С тобой все в порядке?
— Да, Алекс. Как обычно. Думаю, тебе не надо знать о моих проблемах.
— Если они любовного свойства — ты права. А так — почему бы и нет?
Она рассмеялась:
— Любовного? Нет. Просто за последние дни я слишком устала. Сама виновата. Нельзя так много трудиться.
С недавних пор Кристин работала директором в одной из местных школ. В остальном я ничего не знал о ее новой жизни — в том числе о том, почему она плакала перед нашим возвращением.
— Кроме того, — добавила Кристин, — в прошлый раз мы договорились, что я буду спрашивать о тебе. Как твои дела? Тебе сейчас нелегко, и мне жаль, что у нас так получилось.
Я кратко рассказал ей про дело Мэри Смит, недавний обморок Наны и школьные успехи Деймона и Дженни. Джамиллу я упоминать не стал, и она меня не спрашивала.
— Да, я читала об этих ужасных убийствах в прессе, — вздохнула Кристин. — Надеюсь, ты не лезешь на рожон? Меня удивило, что убийца — женщина.
— Я никогда не лезу на рожон.
Забавно, что мы заговорили о моей работе. Она всегда была камнем преткновения в наших отношениях с Кристин, и мы постоянно из-за нее ссорились.
— Все-таки это странно, правда? — внезапно воскликнула она. — Что ты думаешь о сегодняшнем приезде? Он оказался хуже, чем ты ожидал?
Я ответил, что общение с Алексом искупает любые неприятности, но да, действительно, этот визит мне дался тяжело.
— Мы проводили время и получше, верно? — продолжила Кристин.
— Только не в качестве родителей.
— Грустно, Алекс, что все так повернулось.
Я молча пожал плечами.
Она положила руку на мое плечо:
— Прости, Алекс. Я серьезно. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем бесчувственной. Не знаю, что творится у тебя в душе, но, кажется, я понимаю твои чувства. Просто мы… — Она замолчала, подбирая нужные слова. — Просто иногда я думаю, какие из нас могли бы получиться родители. Я имею в виду — вместе.
— Кристин, ты или действительно бесчувственна, или о чем-то умалчиваешь.
Она глубоко вздохнула.
— Похоже, я все сделала неправильно. Как всегда. Вообще-то я не собиралась тебе ничего говорить, но у меня появилась одна мысль. Алекс должен жить с двумя родителями. Можешь мне не верить, но я хочу, чтобы он знал тебя, а ты — его. Ради общего блага. В том числе и моего.
Я отступил, и ее рука безвольно опустилась.
— Что тебе на это ответить, Кристин? Я всегда мечтал о том же. Ты сама переехала в Сиэтл.
— Да, — согласилась она. — Как раз об этом я и хочу сказать. Я подумываю о том, чтобы вернуться в Виргинию. Фактически я уже приняла решение.
Вот теперь я окончательно перестал что-либо понимать.
Глава 56
Ванкувер был одним из любимых городов Рассказчика — вместе с Лондоном, Берлином и Копенгагеном. Он прилетел сюда рейсом «Аляска эйр» и успел вовремя, чтобы пристроиться к длиннейшей очереди гостей из Кореи и Китая. Ванкувер буквально кишел корейцами и китайцами, но Рассказчик считал, что это единственный недостаток красивого морского порта, и им вполне можно пренебречь.
У него были здесь кое-какие дела по кинобизнесу, которые заняли большую часть дня и привели его в дурное расположение духа. К пяти часам вечера настроение совсем испортилось, и он почувствовал, что ему надо как-то разрядиться.
«Чего я хочу? Просто поделиться с кем-то, рассказать, что происходит».
Ну, если не все, то хотя бы часть. Намекнуть, какой необычайной жизнью он живет, как все это удивительно и странно — его сумасшедший мир, необузданная «дикость», как он стал это называть, его чудесная история.
Рассказчик знал, что сейчас в Ванкувере находится его знакомая, рыжая продюсерша, снимавшая здесь какой-то телефильм. Может, связаться с ней? Трэйси Уилет провела в Голливуде бурную молодость — лет так с восемнадцати и до тридцати. Потом у нее появился ребенок, и она поостыла.
