Чудеса — я действительно был в отпуске.
Глава 8
Джамилла встретила меня в дверях, жаркий поцелуй обжег меня с головы до ног. Только когда мы оторвались друг от друга, я заметил ее незабудковую блузку с пояском и темно-серую юбку. В своих «лодочках» на высоких каблуках она была почти одного со мной роста. И в ней не было ничего похожего на копа из «убойного отдела».
— Я только что приехала, — сказала она.
— Вовремя, — пробормотал я и снова потянулся к ней.
Целуя Джамиллу, я всегда чувствовал себя так, словно возвращался домой. В голове мелькнуло: «А куда нас это приведет?» — но я выкинул мысль из головы. «Будь что будет, Алекс».
— Спасибо за цветы, — прошептала мне на ухо Джамилла. — За море цветов. Они потрясающе красивы. Знаю, знаю — не так красивы, как я.
Я громко рассмеялся:
— Верно.
Через плечо Джамиллы я видел, что Гарольд Ларсен, консьерж, действительно сделал для меня хорошую работу. Лепестки роз покрывали номер разноцветным вихрем. Я знал, что столик в спальне украшает большой букет, за дверцей холодильника ждет бутылка белого совиньона, а в стереосистеме стоит пара тщательно отобранных музыкальных дисков: лучшие произведения Элла Грина и Лютера Ингрэма, «Слезы радости» Така и Патти и кое-что из ранней Альберты Хантер.
— Надеюсь, ты по мне скучал, — промолвила Джамилла.
Неожиданно мы снова слились в одно целое, и я крепко прижал ее к себе, жадно ища губами ее рот. Она стала торопливо расстегивать мою рубашку, я потянул за молнию на юбке. Мы ненасытно покрывали друг друга поцелуями, и ее губы были свежи и сладки, как всегда.
— Если любить тебя — дурное дело, я не хочу быть праведником, — с трудом выдохнул я.
— Ну, это совсем не дурное дело, — улыбнулась Джамилла.
Танцующими движениями мы переместились в спальню.
— Как ты делаешь это на каблуках? — спросил я по дороге.
Она сбросила туфли, за которыми сразу последовала юбка.
— Надо зажечь свечи, — добавил я. — Хочешь?
— Тише, Алекс. Тут и так достаточно тепло.
— Ты права.
Потом мы почти совсем не говорили. Джамилла и я всегда были согласны в том — с чем в общем-то никто не спорит, — что в иные минуты лучше помолчать. Я очень скучал по ней — гораздо больше, чем мог себе признаться.
Наши тела сплелись, а дыхание слилось в один блаженный ритм. В какой-то момент я прижался к ноге Джамиллы и ощутил, как по моему бедру потекла влага. Я потянулся к ней и взял в ладони ее милое лицо.
Я почувствовал, как она читает мои мысли. Джамилла улыбнулась, словно услышав то, чего я не говорил.
— Неужели? — шепнула она и подмигнула.
Мы и раньше играли с ней в телепатию.
Потом снова начались поцелуи, и Джамилла тяжело дышала, пока я медленно ласкал губами ее шею, грудь и живот. Мне хотелось растянуть каждое мгновение, впитать каждый кусочек ее тела, но я не мог остановиться. Она обвила руками мою спину и потянула нас на кровать.
— Как тебе это удается? — спросил я. — Быть такой нежной и в то же время твердой?
— Женские секреты. Просто получай удовольствие. Кстати, я то же могу сказать о тебе. Нежность и твердость…
Через мгновение я был уже в Джамилле. Она сидела на мне прямо, откинув голову и прикусив нижнюю губу. В окно спальни заглянуло солнце и брызнуло лучами на ее лицо. Картина получилась великолепной.
Мы кончили вместе. Все считают это недостижимым идеалом, но подобное иногда случается. Она в изнеможении склонилась ко мне на грудь, с трудом переводя дыхание, целиком отдав себя порыву страсти.
— Завтра у тебя не будет сил для твоих аттракционов, — произнесла Джамилла и улыбнулась.
— Кстати, как насчет еще одного аттракциона? — спросил я.
Джамилла засмеялась:
— Обещания, только обещания.
— Я свои всегда держу.
Глава 9
Не помню, как мы погрузились в сон, но разбудил меня пейджер. Мой новенький блестящий пейджер. Я прихватил его в поездку, оставив номер только Джону Сэмпсону, заместителю директора Бернса, и Тони Вудсу. Неужели это слишком много? Какого дьявола им нужно? Я невольно застонал.
— Прости, Джам, ради Бога. Вот уж никак не ожидал. Просто не буду отвечать.
Джамилла покачала головой:
— Хочешь узнать маленькую тайну? У меня в столике лежит такой же. Давай, Алекс, отвечай на звонок.
Ну да, конечно. «Отвечай на звонок».
Естественно, сообщение было из офиса директора, округ Колумбия. Не вставая с кровати, я снял трубку с телефона и набрал номер. Взглянул на часы — четыре пополудни. День почти прошел, и неплохо. По крайней мере пока.
— Рон Бернс, — прошептал я подруге, пока меня соединяли. — Скверное дело.
Да уж, хуже некуда.
Джамилла кивнула. Звонок от шефа мог означать лишь одно — важную и трудную работу, не терпящую отлагательств. Как раз то, чего мне хотелось сейчас меньше всего.
Рон Бернс самолично взял трубку. С каждой минутой ситуация становилась все серьезнее.
— Алекс? Это ты?
— Да, сэр, — вздохнул я.
«Скорее, мы. Я и Джамилла. А теперь и вы».
— Хорошо, что позвонил. Извини, что приходится тебя беспокоить. Я знаю, ты уже давно не был в отпуске.
Вряд ли он знал, насколько давно. Но я промолчал и стал слушать, что мне скажут дальше.
— Алекс, в Лос-Анджелесе заварушка. Думаю, я бы все равно тебя послал туда. То, что ты сейчас в Калифорнии, — счастливое совпадение. Счастливое, конечно, в переносном смысле.
Я покачал головой. Все это мне не нравилось.
— Что случилось? В чем мне так «повезло»?
— Ты когда-нибудь слышал об Антонии Шифман?
Я встрепенулся.
— Об актрисе? Разумеется.
— Ее убили сегодня утром. Прямо у своего дома, вместе с шофером лимузина. Семья еще спала.
— А другие члены семьи? С ними все в порядке?
— Больше никто не пострадал, Алекс. Только актриса и водитель.
Меня это удивило.
— Но при чем тут ФБР? Полиция попросила консультацию?
— Не совсем. — Бернс помолчал. — Это должно остаться между нами, Алекс, но Антония Шифман была в хороших отношениях с президентом. Близкая подруга его жены. Президент попросил меня помочь в расследовании убийства.
— Ясно.
Значит, Рон Бернс не так устойчив к давлению Вашингтона, как я думал раньше. Впрочем, он был лучшим главой Бюро за последние годы. За время моей недолгой службы он оказал мне множество услуг. А я по мере сил платил ему тем же.
