— Правда, не беспокойтесь. В ресторане отираются,
сопляки, на иностранок глазеют, ну да мы их за шкирку держать умеем…
— Да уж, вы подержите…
— Испугались?
— А то, — сказал Мазур. — Всю жизнь решительных женщин
боялся.
— Оно и видно, уж такой вы пугливый — спасу нет…
Все шло по накатанной — извечная игра по нехитрым правилам,
освященным, пожалуй, веками. В другое время и при другом раскладе можно было
предсказать все наперед, но теперь в свои права властно вступила закулисная
реальность — Кацуба, подтолкнув его локтем в бок, сказал:
— Микушевич, ты бумажки-то заполняй, а то мы еще водки
не пили…
Фаина покосилась на него вовсе уж неприязненно, раз и
навсегда наклеив этикетку. Кокетливо-сожалеючи улыбнулась Мазуру и, собрав
бланки, тоном радушной хозяйки сообщила:
— Ресторан у нас вон там, часов в шесть откроется.
Буфет на вашем этаже, на втором. С кипятильниками не балуйтесь — везде старая
проводка, еще пожар устроите…. Горничную попросите, чай вскипятит. Сейчас
иностранец пошел косяком, так что мы обслуживание на высоте держать стараемся…
По городу вечером не шатайтесь — народ злой, от безделья и безнадежности водкой
лечится, поколотить могут, — покосилась на Кацубу. — И в постели не курите,
мало ли…
Они подхватили пожитки и повлеклись на второй этаж, шагали
по гулкому темноватому коридору, как привидения в готическом замке. Тишина
стояла гробовая, благодаря толстенным стенам и толстенным дверям из
натурального дерева, из номеров не доносилось ни звука, и гостиница казалась
вымершей.
— Ну, всем полчаса на оправку и обустройство, —
распорядился Кацуба, помахивая здоровенным старомодным ключом от номера. — Мы
пока с Гошей потолкуем о предстоящих свершениях, а потом, по русскому обычаю,
сходим на разведку в смысле насчет водки. Когда еще кораблик придет…
Мазур закрыл за собой дверь, но запирать ее не стал, помня
инструкции — следовало ожидать скорого визита Светы. Поставил сумку и пошел
обживаться.
Номер с высоченными потолками и полукруглыми в верхней части
окнами оказался двухкомнатным — спальня и гостиная. Вся мебель была массивная,
не менявшаяся, должно быть, со времен торжественного открытия отеля, но ничуть
не разболтанная — в прежние годы умели работать на совесть. На боковой стенке
высоченного серванта, больше похожего на средневековое надгробие какого-нибудь
герцога, Мазур даже обнаружил серую овальную алюминиевую бирочку с глубоко
выбитыми буквами: «НКВД СССР — ПОЛЯРСТРОЙ». Чуть подумав и не терзаясь
угрызениями совести, достал швейцарский перочинный ножик, открыл отверточку и в
два счета отделил бирочку — в подарок доктору Лымарю, обожавшему подобные
сувениры и нахально воровавшему их, где только возможно. Огромная коллекция
доктора была широко известна в узких кругах и давно обросла фольклором — взять
хотя бы случай с чешским самолетом «ЛК». Когда они только что появились на
пассажирских трассах, доктор чуть ли не на глазах у экипажа отломал красивую
пластмассовую табличку «Не курить» — а той же ночью очередная докторская
подруга разбудила его нечеловеческим визгом. Оказалось, с наступлением темноты
табличка начинала светиться зеленым призрачным сиянием, и продравшая ночью
глаза похмельная девица отчего-то решила, что имеет дело с нечистой силой…
Громоздкий телевизор, ровесник пиночетовского путча, как ни
странно, работал — вот только цвета здорово подгуляли, а каналов Мазур
обнаружил всего два. Изображение дергалось и временами покрывалось словно бы
снежным вихрем, но все же это было лучше, чем ничего.
Посреди ванны, покрытой изнутри паутиной темных трещинок,
непринужденно собрались на тусовку с полдюжины крупных тараканов. Появление
Мазура они приняли с философским спокойствием, даже и не подумав пуститься
наутек. Мазур без особой злости открутил кран, и усатых философов поволокло
струей воды к сливному отверстию, где они и сгинули. Вряд ли это можно было
считать решающим триумфом — наверняка он расправился лишь с разведгруппой
противника, а главные силы таились где-то по углам.
Пожалуй, следует пару раз в день принимать холодный душ — в
рамках стандартной закалки перед погружениями в холодную воду. «Холодных»
погружений с ним не случалось давненько, судьба носила по теплым морям…
Даже и горячая течет — цивилизация… Он вернулся в комнату,
достал полученные от Котельникова бумаги и перечитал их еще раз, снова
убедившись, что «бардак» — чересчур мягкое определение для обоих трагически
завершившихся спусков. Положительно, местная самодеятельность — самое скверное,
что только может случиться…
Пошел в ванную, бросил бумаги на слив, пустил воду, как
проинструктировали. Под холодной мутноватой струей тонкие листочки моментально
стали размякать, таять, исчезать — и в полминуты пропали бесследно.
«Сыщики-разбойники, — гораздо злее проворчал он про себя. — Сорок три утюга на
подоконнике…»
В дверь постучали, и тут же вошла Света, яркая, как
тропическая птичка. Белозубо усмехнулась:
— А я вот мимо проходила…
И с порога прижала палец к губам, многозначительно поиграв
глазами. В руке у нее был большой черный транзистор. Мазур, совершенно не представляя,
как пока что себя держать, спросил:
— Как тебе городок?
— Глаза б мои его не видели. Как они здесь живут? Я бы
сразу повесилась…
Она что-то там нажала, на боковине транзистора откинулась
панелька, обнажив крохотные лампочки и кнопки. Света прошлась по периметру
комнаты, продолжая беззаботно трещать:
— По комнате тараканы ходят, в столе нашлась газета аж
за девяносто второй год, так что начала бояться, что из шкафа возьмет да и
вывалится скелет какого-нибудь стахановца, могли забыть, свободно…
Личико у нее при этом оставалось напряженно-деловым — и
вдруг озарилось словно бы радостной улыбкой. Она вновь прижала палец к губам,
потом покрутила им возле уха. Мазур понятливо кивнул. Подумал, что жить
становится все смурнее.
— Пошли, — сказала Света, закрыв панельку. — Шеф
сабантуйчик собрался устроить, опять налакается до поросячьего визга, декадент…
Мазур послушно поплелся следом. Запер номер. Света шепнула
ему на ухо:
— У всех «клопы». Не бог весть что, не высший класс, но
работает усердно. Хорошо еще, что в нумерах нет телефонов — на телефоны можно
навесить такие хитрушки, что никакая проверка не возьмет…
Он пожал плечами, совершенно не представляя, как нужно
комментировать неожиданное открытие и надо ли его вообще комментировать.
— Ну, может, это и не на нас поставлено, — шепнула она.
— Может, у них весь отель на подслушке со старых времен. Смотри там…
— Не дите, — проворчал он.
Она глянула снизу вверх, совершенно невинно и спокойно.
— Партитуру помнишь?
— Помню.
