Книга Крючок для Пираньи, страница 19. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Крючок для Пираньи»

Cтраница 19

— А, все равно, — отмахнулся Кацуба. — Успеем еще полюбоваться на купеческий безмен… Пойдем лучше церковь посмотрим? Мне тут про нее интересные вещи рассказывали, вот и снимемся на фоне…

Церковь ничего особенного из себя не представляла — довольно большое строение из темных, почти черных бревен. Стекла в окнах, правда, все целы, уцелел даже крест, хотя и смотрелся весьма тускловатым, всю позолоту ободрали здешние суровые ветра.

Котельников, впрочем, рассказал о ней и в самом деле интересные вещи. В одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году от Рождества Христова, при государе императоре Александре Втором Благословенном, местный купчина Киприян Сотников подал в Шантарске губернатору прошение, в каковом благочестиво предлагал на собственный кошт возвести в Тиксоне деревянную церковь, аккурат «на площади, с разрешения начальства поименованной как Морская».

Губернатор умилился и немедленно наложил резолюцию: «Дозволяется». Пребывая за тысячи верст от Тиксона и отроду там не бывавши, его высокопревосходительство и понятия не имел, что на Морской площади уже лет тридцать как стоит действующая церковь, причем — каменная…

Пока начальство не опомнилось, Сотников помчался на своем пароходике в Тиксон, предъявил грозную бумагу ошарашенному батюшке, быстренько нанял рабочих и в лихорадочном темпе принялся церковь разбирать. Батюшка покряхтывал и печалился, но против бумаги от самого губернатора идти не решился.

Весь фокус заключался в том, что хитрющему Киприяну позарез нужен был кирпич для медеплавильной печи, но при убогих возможностях тогдашних средств и путей сообщения доставленный из Шантарска новенький кирпич обошелся бы дороже золота… Из обманом добытого церковного кирпича, замешанного на яичных желтках и потому несокрушимого, купчина сложил шахтную печь, став зачинателем заполярной цветной металлургии в Шантарской губернии. Справедливости ради стоит упомянуть, что он все же тщательно проследил, чтобы на постройку новой церкви пошел самый добротный плавник, способный простоять десятилетия.

Церковь, как ни странно, устояла и после революции. Сначала до нее попросту не доходили руки у юных безбожников, потом ее уже собрались было ломать, но спас Кузьма Кафтанов, чья обитавшая в Тиксоне престарелая мамаша была истово верующей. Памятуя о кремлевском покровителе Кузьмы, препятствовать ему не осмелились, хотя документик-сигнал, как водится, начальник НКВД в папочку подшил старательно, но впоследствии выдрал и спалил от греха подальше, когда от Сталина последовала директива кончать с безбожием. (А потом под эту директиву с превеликой радостью закатал по пятьдесят восьмой местного рабкора высочайше отмененного журнала «Безбожник», имевшего нахальство постельно ублажать супругу начальника в отсутствие последнего.)

На двустворчатых дверях, правда, красовался огромный ржавый замок — Сережа пояснил, что священника Шантарск обещает прислать давно, да все как-то не доходят руки до Заполярья.

Сфотографировались на фоне церкви, потом Света трудолюбиво засняла всех на видео, не обойдя вниманием и обоих хвостов, вновь объявившихся в отдалении. На сей раз изображать беззаботных гуляк посреди обширной немощеной площади им было сложнее, и они, видимо, не измыслив ничего лучшего, притворились, что тоже ужасно заинтересовались памятником архитектуры — один даже показывал напарнику на крест и, судя по оживленной, деланной жестикуляции, пытался что-то объяснять, искусствовед хренов.

Вновь оказались на площади, окаймленной четырьмя зданиями-монстрами, где нелепо торчал пустой постамент и болтался в вышине официальный триколор, выцветший до того, что превратился в штандарт неизвестной державы. Шпики не отставали.

Завернули в небольшой магазинчик, где причудливо смешались парочка книжных полок, стеклянная витрина со съестным и прилавок, снабженный горделивой табличкой: SOUVENIRS-ANTIQVAR. Где оказались единственными потенциальными покупателями — шпики в магазин не пошли, но видно было в запыленное окно, что торчат поодаль.

Антиквариат был представлен полудюжиной военных фуражек советского образца, без разлапистого орелика, кучкой разномастных монет, несколькими крохотными бюстиками Ленина и тому подобной ерундой. Впрочем, Мазур чисто случайно углядел и кое-что стоящее. Кликнул мгновенно оживившуюся продавщицу, явно не избалованную наплывом ценителей антиквариата.

Кацуба смотрел через плечо, пока Мазур вертел в руках вынутый из ножен морской кортик. Подержал ножны с затертыми, едва различимыми изображениями якоря и корабля.

— Старинный? Нет, вон совдеповский герб на ручке…

— Сталинский, — сказал Мазур. — Однозначно.

— А из чего видно?

Мазур показал ему желтую рукоятку:

— С сорок восьмого года начали ставить кнопку-держалку. А поскольку ее тут нет, значит, выпущен до сорок восьмого. Вот и вся премудрость.

Он с нешуточным сожалением сунул кортик в потертые ножны, покачал на ладони. Вещь была качественная. Советские кортики времен папы Брежнева, если откровенно — дерьмо собачье. Разве что златоустовские с большой натяжкой можно назвать хорошими, но попадались они редко. Пластмасса рукоятки, такое впечатление, делалась из переплавленных зубных щеток — крошилась и ломалась от любого удара. Остальные детали — из поганенькой мягкой меди, которую можно поцарапать чуть ли не спичкой, да вдобавок перекладина крохотная, и одна ее половинка выгнута так, что кортик практически невозможно держать в руке.

Зато сталинский, как бы к Иосифу Виссарионовичу ни относиться, — совсем другое дело. Рукоять из прочного эбонита и надежной латуни, сама ложится в руку. А в общем, морские кортики советских времен — почти точная копия старинного русского наградного образца 1803 года…

— Да покупай, чего там, — сказал Кацуба. — Ишь, глаза разгорелись. Контора стерпит, командировочные не считанные. Глядишь, и пригодится…

Мазур обрадовано расплатился, сунул кортик во внутренний карман куртки. У книжной полки дурноматом орал Сережа — как выяснилось, углядевший пьяными глазками забытую бог весть с какого года книжку врага перестройки Лигачева и пришедший от этого в неистовство. Он громогласно грозил продавщице, что запишет ее в красно-коричневые и устроит тут постоянный демократический пикет, а та отругивалась простыми русскими словами, потом лениво предложила девчонке, только что продавшей Мазуру кортик:

— Валь, в милицию позвони, что ли…

— Да они все возле штаба, теть Зин, — столь же лениво отозвалась та. — Петька сейчас заскакивал, говорил…

Именно эта ее реплика вдруг магическим образом успокоила шумного Сережу. Он поморгал осоловелыми глазами, что-то усиленно соображая, потом ринулся к Мазуру:

— Тьфу ты, Вова, я забыл совсем… Поехали! Посмотришь, как мы тут военщину к ногтю берем… Миша ты ж интересовался…

— А то как же, — сказал Кацуба хладнокровно. — В самом деле, Гоша, подгоняй тачку, глянем на здешние плюрализмы…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация