Спохватился, изобразил самую добродушную улыбку, но сосед по
столу иронии не подметил, с готовностью подхихикнул. Он уже был в шаге от того блаженного
состояния, когда забывал о засевших под кроватью милитаристах и начинал
проявлять вялый интерес к особам противоположного пола — Мазур успел изучить
его нехитрый «унутренний мир».
Одна из статеек была проиллюстрирована картой. Ага, понятно
теперь, почему другая статья поименована «Загадки Тиксонского треугольника».
Все три затонувших корабля лежали в треугольнике, равностороннем, со стороной
километров примерно в тридцать, образованном Тиксоном и двумя архипелагами
крохотных островков.
— Острова, надо полагать, необитаемые? — спросил Мазур
ради имитации дружеского разговора. И налил соседу водки.
— Ага. Так, скалы… В войну на одном спасся кочегар с
«Сибирякова», то ли шлюпку туда прибило, то ли плотик… Здесь, правда,
собираются строить радиомаяк. Вот на этом. Безымянный, мы его собираемся
назвать островом Николая Второго, мэр обещал помочь… Там сейчас геодезисты
привязку делают. Я хотел с ними интервью сделать, да все некогда из-за наших
дел…
Мазур притворился, что старательно прочитал парочку статей,
одобрительно хмыкнул: «Круто, Серега!», взялся за снимки и ксерокопии. И сразу
посерьезнел.
Как к местным «зеленым» ни относись, а сбор материала они
смогли организовать качественно. Здесь нашлось все, что могло прекрасно
дополнить рассказ Котельникова: фотографии мертвых рыбаков (точнее, переснятые
с чьих-то вполне профессиональных снимков копии). Масштабные линейки, таблички
с цифрами — снимали либо органы, либо прокуратура, надо полагать, у военных и
эти орлы так просто не выцарапали бы… Протоколы вскрытия — вернее, их
ксерокопии. На листках с грифом Тиксонского морского порта — выводы и
заключения комиссии, разбиравшей гибель водолаза.
Мазур подумал, что Котельникову не помешал бы легонький втык
— иные из этих документов и он должен был бы представить группе, однако не
представил. Ну, это дела глаголевцев, пусть сами и разбираются, сами раздают
втыки… Слишком хорошо Мазур знал родные вооруженные силы и оттого не питал
иллюзий — в этакий вот медвежий угол резиденты типа Котельникова попадают в
результате какого-то прокола. Почетная ссылка (или не особенно и почетная),
наказание для проштрафившегося, контры с начальством… Впрочем, и это — проблемы
глаголевцев…
Щедро налил Сереже водки, огляделся. Компания, как и бывает
в таком состоянии застольников, разбилась на несколько совершенно не
интересовавшихся друг другом крохотных толковищ. Страшненькая сестра Кати
по-прежнему горячо и страстно просвещала Кацубу, то и дело разворачивая перед
ним новые бумаги. Кацуба внимал с самым живейшим интересом. Шишкодремов угрюмо
слушал бородатого деятеля, азартно поливавшего грязью армию вообще и
представляемый Шишкодремовым военный флот в частности. Раскрасневшаяся Света,
словно бы невзначай расстегнувшая целых три пуговицы на блузке, ворковала с
варяжским гостем. Тот, по всему видно, таял и млел, распустив хвост почище
любого павлина.
Воровато огляделся. Сережа был надежно нейтрализован водкой,
погрузившись в полунирвану, а вот красавицы Кати что-то не видать… Кремовое
платье мелькнуло в прихожей, куда Мазур незамедлительно и направился. Галантно
взял у нее из рук пальто:
— Позвольте…
— Господи, сто лет пальто не подавали…
— Всегда к вашим услугам, — заверил он, стоя вплотную.
— Уходите уже?
Во взгляде у нее определенно было сожаление. «Выгорит», —
мысленно вздохнул Мазур.
— В музей пора.
— На экскурсию? — открыто улыбнулся он, согласно
легенде не подозревавший, где работает его собеседница (она ж об этом и не
заикнулась…)
— Если бы… Заведую я им. Музеем.
— Серьезно? — изобразил он легкую оторопелость.
— Серьезно.
— А я-то думал, что в музеях одни старушки… — Мазур
отступил на шаг, откровенно любуясь ею. — Без вас там не обойдутся?
— Увы… Нужно подежурить до вечера. Придут слесаря
чинить трубы, придется присмотреть и бутылкой стимулировать…
— Вам помощник в этом ответственном деле не нужен? —
спросил Мазур. — Слесаря — народ грубый…
— Ну, подумаем…
— Серьезно. Я вот тут вспомнил, что лет двести не был в
музеях, пробелы в культурном уровне потрясающие…
— Приходите, — сказала она, глядя почти столь же
откровенно. — У нас, конечно, не Эрмитаж…
— Не печальтесь, — сказал он. — Есть в вашем музее
кое-что, чего и в Эрмитаже не сыщется… Слово Ихтиандра.
— Музейные экспонаты?
— Сокровища, — сказал Мазур, оглядывая ее с той
откровенностью, что считается отчего-то признаком открытости мужской души и
женщинам втайне нравится.
Дальнейшая словесная игра, коей они предавались еще пару
минут, была, собственно, ни к чему — сладилось. Когда за ней захлопнулась
дверь, Мазур вернулся к столу. Сердечный друг Сережа уже уснул, примостив
физиономию в тарелку. Вскоре комнату, направляясь в прихожую, покинула сладкая
парочка — импортный «зеленый» человек Свен Кристиансен и питерская
журналисточка Света Шаврова, особа свободных взглядов. Рука белобрысого варяга
уже уверенно пребывала в регионе, который можно было именовать талией
исключительно из чистой деликатности. Из прихожей донеслось веселое щебетанье —
и входная дверь звонко захлопнулась.
Мужская логика порой — вещь смешная и загадочная. Ни с того
ни с сего Мазур, глядя вслед упорхнувшей парочке, ощутил самую натуральную
ревность. Хотя и понимал, что в данной ситуации это чувство сродни ревности к
своим ластам, которые взял поплавать кто-то другой. А ласты к тому же и не
твои…
Вскоре, к некоторому его ошеломлению обнаружилась еще одна
парочка, рука об руку покинувшая квартиру, — бравый Шишкодремов и Катина
непрезентабельная сестрица Надя, страшилка печального образа. Мазур покрутил
головой — интересы Кацубы простирались в самых неожиданных направлениях, столь
прихотливо разветвлялись, что Мазур отчаялся их понять. Можно еще сообразить,
зачем брать в разработку эту самую Надю, равно как и Кристиансена, но за каким
чертом майору понадобился музей?
Он зашел в ванную выпить воды — на столе не нашлось ничего
безалкогольного. Из ванны на него грустно смотрел вставший на дыбки крупный
пестрый хомячок, должно быть, сосланный туда на время визита гостей, чтобы не
раздавили.
— Вот и мне тяжко… — шепотом, понимающе сказал ему
Мазур, напился от пуза и вышел.
Кацуба с Котельниковым стояли уже одетые, нетерпеливо
поджидая его. Мазур торопливо напялил куртку и первым выскочил за дверь.
Шишкодремов, оказалось, далеко не ушел — торчал у соседнего
подъезда, оживленно беседуя с Надей. Судя по его жестам старого волокиты и
неумелому кокетничанью Нади, здесь таилась все та же подоплека.
