— Какие здесь глубины? — спросил Мазур непроизвольно.
— В обследованной акватории, да и в прилегающих районах
— максимум сороковник.
— Тогда в самом деле нашли бы и бидон из-под молока…
— Разбираетесь?
— Ага, — кратко сказал Мазур.
Разбирался, лучше некуда. Правда, ему главным образом приходилось
иметь дело с зарубежными аналогами «Ястреба» и «стопятки». Прекрасные
приборчики, один из лютейших врагов «морского дьявола» — на глубинах до
полусотни метров засекает металлические детали экипировки аквалангиста в ста
случаях из ста. А если тот, кто увлекся этакой рыбалкой, пустит над водой на
бреющем полдюжины вертолетов с аппаратурой на внешней подвеске, а следом пойдут
мотоботы с боевыми пловцами — тому, на кого охотятся, жить станет совсем
невесело….
— И это снова никого не убедило, а? — спросил Кацуба.
— Ну разумеется, — пожал плечами Котельников. — Кроме
очередной порции воплей о коварстве военщины, никакой реакции. Ситуация
осложняется тем, что мэр — из и х н и х. Ветеран перестройки. У нас здесь в
некоторых смыслах заповедник, не забывайте, прямо-таки конандойлевский
затерянный мир. Время остановилось, стрелки где-то на самом начале девяностых,
взгляд на мир и образ мышления соответствующие…
Шишкодремов справился с погонами и, сожалеючи цокая языком,
снимал «капусту» с фуражки.
— Мэр у вас из журналистов, кажется? — поинтересовался
он, не поднимая глаз от рукоделья.
— Нет, с метеостанции, кандидат околовсяческих наук,
это председатель горсовета — из борзописцев, закадычные дружки, кстати, оба
двигали перестройку, как два придурка… На чем и сыграли два месяца назад — они,
изволите ли видеть, на короткой ноге со столичными отцами демократии и даже
лично знают с полдюжины самых настоящих западных бизнесменов, посему
обязательно добьются валютных инвестиций, на Тиксон польется золотой дождь, все
будут сыты, пьяны и нос в табаке. У вас, на материке, такие штучки уже не
проходят, но в нашей глуши… Электорат поскрипел мозгами и выбрал обоих. За два
месяца ни черта не сделали, конечно, — исключительно потому, что засевшие враги
мешают. К сожалению нашему, из-за последних событий этих врагов удалось четко
персонифицировать, а значит, у обоих деятелей еще есть в запасе время.
«Зеленые», таким образом, витийствуют и безумствуют под высочайшим
покровительством обоих этих придурков, что прыгают по ветвям власти…
— Кстати, о «зеленых», — оживился Шишкодремов. —
Заграничные ниточки не прослеживаются?
Взгляд у него мгновенно стал колючим, цепким, деловым, резко
контрастировавшим с туповато-сытенькой физиономией. На миг из-под маски
проглянуло подлинное лицо. «Не прост наш колобок, — отметил Мазур, — а впрочем,
простого бы и не послали… Не держит Глаголев простых сибирских валенков…»
— Не удивлюсь, если обнаружатся, — досадливо поморщился
Котельников. — Все прекрасно знают, что за фруктики эти «зеленые», неважно,
наши или импортные — то ушки спецслужб проглянут, то обнаружатся клычки
пронырливых бизнесменов, которые напускают «зеленушек» на конкурентов… Пока
ничего конкретного сказать не могу. Людей и возможностей у меня — кот наплакал.
Не велось здесь серьезной работы, сами прекрасно понимаете, а потому нет и
«инфраструктуры». Кое-что собрали, конечно, — он вопросительно глянул на
Кацубу. — Я так понимаю, ваша группа четко делится на две части — одни станут
ворочать агентурку, другие — нырять в морскую глыбь?
— Правильно понимаешь, — сказал Кацуба. — Друг от друга
секретов, конечно, нет — одной веревочкой черти повязали, да и нет другого
места, где мы могли бы посидеть над проблемами. Правда, есть тут один нюанс —
если агентуристы нырять не смогут, то ныряльщики, наоборот, могут и подмогнуть
коллегам по зондеркоманде, — покосился он на Мазура с непонятной ухмылочкой. —
Я бы даже выразился, не «могут», а «обязаны будут»… Но все документы ты четко
дели на две кучки — по числу фракций. И если с присказкой все, давай-ка
переходи к сказке, ради которой мы сюда и нагрянули…
— Да ради бога, — сказал Котельников. Показалось даже,
вздохнул облегченно. Извлек из обшарпанного металлического ящика, напоминавшего
футляр какого-то инструмента, нетолстую стопочку листков тонкой бумаги. Ловко
разделил на две части, одну тут же отдал Кацубе, слегка замялся: — Кому?
— А вот ему, — Кацуба показал на Мазура. — Это у нас
главный спец по подводным делам.
Сказано это было без тени шутливости, и Мазур подумал
мимолетно, что следовало бы умилиться столь высокой оценке его заслуг, но не
стал думать о таких пустяках, конечно. Принял у капитана бумаги, развернул
лежащую сверху, сложенную пополам карту. Котельников торопливо пояснил:
— Здесь обозначены все три затонувших судна…
Хорошо, что объяснил — без подсказки Мазур не догадался бы,
что означают три галочки, вписанные в кружки. Схему, вне всякого сомнения,
рисовали насквозь сухопутные спецы, не имевшие представления об используемых
морскими картографами условных значках. Координаты, правда, были указаны в
точности, как надлежит, и на том спасибо…
— Задача казалась простой, — продолжал Котельников. —
Поскольку «зеленые» продолжали с пеной у рта орать, что один из кораблей
был-таки затоплен с контейнерами на борту, решено было обследовать все три
точки, сделать снимки, поднять архивные документы, в общем, наглядно доказать…
Мазур краешком глаза подметил, как изменилось лицо Кацубы, —
этот характерный рысий прищур был Мазуру уже знаком, доводилось лицезреть.
Что-то вмиг насторожило глаголевского преторианца. Секундой позже Мазуру и
самому показалось, что он тоже уловил нестыковочку, легкую заусеницу. Но
догадки он благоразумно удержал при себе — военному человеку вообще вредно
умничать, а в такой ситуации и подавно не стоит лезть вперед батьки в пекло,
тем более, что батька помалкивает…
— Благо о всех трех кораблях известно достаточно, и
никакой загадки они собой не являют, — продолжал капитан. — Вот это — весьма
знаменитая в свое время «Вера». Личный пароход легендарного купца Дорофеева.
Был тут до революции местный Крез — помесь просвещенного мецената с сатрапом.
Фактически — царь и бог. Тиксон в те поры был чуть ли не деревней, тысяч на
пять жителей. Медеплавильный тогда был дорофеевским, как и все остальное,
заслуживавшее внимания. Пушнина, искали золото, но не нашли… Одним словом,
Дорофеев в восемнадцатом пытался уйти на «Вере» в Норвегию. Были все шансы —
отсюда до норвегов чуть больше двух тысяч километров, «Вера» такой рейс осилила
бы. Но утонула. Что там у них произошло, неизвестно, ходят разные версии…
— Короче, «Вера» нести контейнеры с каким-нибудь
зарином никак не могла? — чуточку нетерпеливо прервал Кацуба. — Вот и ладушки,
а все остальное — ненужная лирика… Второй кораблик?
— «Комсомолец Кузбасса». Небольшой такой сухогруз.
«Адмирал Шеер» его мимоходом потопил в сорок втором, когда обстреливал Тиксон и
пытался прорваться в пролив Вилькицкого. Часть команды добралась в шлюпке до
берега… На кандидата в контейнеровозы тоже не тянет…
