— Пошли? Пора бы.
— Пошли, — Кацуба потер ромбик рукавом пиджака. —
Только что был Паша, можешь не звенеть и не вибрировать нервами — благополучно
доставили твою Фаину на базу, а вот за то, что она там не встретится с
подружкой Катенькой, я уже не отвечаю, не держать же милых женщин взаперти на
гауптвахте…
— Пошел ты, — хмуро-беззлобно отозвался Мазур.
— Это новость хорошая, а есть и плохая. Недооценили мы
очаровательных молодоженов Неволиных. Успели тихонечко смыться по-английски,
как только сообразили, что это их номер полыхает. Должно быть, заранее был
продуман отход. Паша не виноват, не смог разорваться и быть во всех местах
одновременно. Но! Не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда все потушили,
пожарные сдали ментам тот агрегат, малость сплавившийся, но все равно не
похожий на обыкновенную бытовую технику. В сыскных кругах эта находочка вызвала
определенное смятение умов и ажиотаж, они уже с чекистами консультировались…
Меньше будут к нам приставать. Главное, с нами ни одна собака не связывает ни
пожар, ни бедолагу Илью, которого нашла-таки горничная…
— А что Жечкин? — с искренним интересом спросил Мазур.
Ночью пришлось, разумеется, вызвать милицию. Пистолет Мазура
к тому времени был надежно припрятан, Фаина проинструктирована, и никто
посторонний понятия не имел, что Мазур тоже принимал некоторое участие в ночной
перестрелке.
— Ну, Жечкин… Смотрит зверем, понятно. Но в данной
ситуации ты у нас стопроцентный потерпевший, к которому ворвались ночью
мазурики, напугали до полусмерти прямо посреди полноценного оргазма… Пришлось
все же, как ни крути, продемонстрировать удостоверение — очень неласково он был
настроен, мог по своему провинциализму не придать должного значения
предупреждениям из Шантарска насчет нас. И изрек историческую фразу: до чего,
бает, спокойно и тихо жилось в Тиксоне, пока вас черт не принес на нашу голову…
Классический комплекс шерифа из глубинки.
В городской управе их встретил какой-то третьеразрядный
клерк, державшийся что-то очень уж хамовато для простого письмоводителя. Мазур
невольно сравнил их нынешний визит с историческим приемом у мэра — тогда все
было иначе, до кабинета провожала целая свита с соответствующими улыбочками и
даже распахиванием дверей перед гостями. Судя по быстрому, пытливому взгляду
Кацубы, он тоже провел в уме определенные аналогии. Интересно, означает ли это,
что их акции здесь резко упали? Чрезвычайно на то похоже…
Чиновничек завел их в необъятный зал, смахивающий на красный
уголок былых времен — с эстрадой почти в человеческий рост высотой, необъятным
столом президиума, постаментом в углу, на котором, несомненно, пребывал не
столь давно бюст вождя мирового пролетариата. (А их провожатый, ручаться можно,
в свое время с этой самой трибуны, паскуда, возглашал здравицы в честь лично
Леонида Ильича, ошибки быть не может, б ы в ш и х Мазур узнавал по рожам с
высоким процентом попаданий…)
Хорошо еще, у кого-то хватило ума поставить меж столом и
краем эстрады обыкновенный столик с тремя стульями. На столике уже теснилось с
полдюжины микрофонов — зато десятка два шакалов пера и виртуозов ротационных
машин смогли разместиться вольготнейше, заняв передний ряд, где пустых кресел оставалось
еще несметное количество. Столик находился под прицелом трех видеокамер на
треногах. «Вот это засветились, — подумал Мазур, — светимся как ночной Париж…»
Но ничего не попишешь, пришлось усесться за столик рядом с
Кацубой и сделать соответствующую физиономию. Он сразу высмотрел Джен — один из
ее спутников смирнехонько сидел рядом, а второй возился с одной из камер.
Большим специалистом в этом вопросе Мазур не был и потому не смог определить,
обращается парень с фирменной техникой профессионально или только изображает
прошедшего огонь и воду аса телерепортажа. Впрочем, остальные ни разу на него
не покосились, значит, делает все правильно, не выбиваясь из общей картины.
Быть может, они и настоящие репортеры? Он прекрасно помнил, как любит очаровательная
мисс Деспард пристраиваться к людям из совершенно чужих контор — при этом
пользуется убедительной легендой…
Чиновничек со стуком поставил перед героями брифинга две
бутылочки пепси-колы — с таким видом, словно он был убежденным членом общества
трезвости, которого вынудили прислуживать в подпольном притоне бутлегеров во
времена сухого закона. Ни стаканов, ни открывашки. Положительно, подобное
гостеприимство со знаком минус наводит на подозрения…
Засим чиновничек представил их невнятной скороговоркой, присел
на третий стул — в сторонке, так, словно заранее спешил дистанцироваться от
означенных субъектов.
Мазур ждал вопросов даже с некоторым любопытством —
как-никак в его жизни это была первая пресс-конференция и, он искренне
надеялся, последняя. Форменным идиотом себя чувствуешь, когда все на тебя
пялятся. Отчего-то вдруг стало казаться, что он не застегнул одну пуговку на
брюках, но никак не мог придумать, как бы непринужденнее кинуть взгляд в район
подозрительного места.
Первым вскочил бородатенький субъект, которого Мазур смутно
помнил по квартире с хомяком:
— Господин Проценко, я у вас вижу советский орден. Это
что, выражение некой политической позиции?
— Помилуйте, господь с вами, — благодушно ответил
Кацуба. — Просто у меня там винт заело, не выдирать же с мясом…
— Ну, а с каким ощущением вы носите орден с гербом
СССР?
— Без ощущений, — кратко прокомментировал Кацуба.
— Вообще, как вы относитесь к распаду СССР?
— Экзистенциалистски, — не моргнув глазом, отрезал
Кацуба.
И мгновенно выиграл время — пока бородатый лихорадочно
чиркал в блокноте, мучительно соображая, как пишется изреченное Кацубой слово,
тот уставился в зал, открытым и честным взором вопрошая: «Ребята, избавьте от
шизика!»
Воспользовавшись моментом, в паузу тут же ворвалась дамочка,
которую они уже видели в порту:
— Давайте перейдем к более прагматичным вопросам.
Господин Проценко, расскажите, пожалуйста, кратко о результатах вашей
экспедиции.
— О полных и окончательных результатах говорить,
конечно же, преждевременно, — солидно поправив очки, начал Кацуба. — Однако на
сегодняшний день «Морской звездой» исследована обширная акватория, а наши
аквалангисты спускались к двум затонувшим кораблям из трех. — Речь его лилась
плавно и непринужденно, как у самого настоящего доцента, поучающего юное поколение.
— Можно говорить со всей уверенностью: в трюмах кораблей «Комсомолец Кузбасса»
и «Вера» не обнаружено ничего, даже отдаленно напоминающего пресловутые емкости
с отравляющими веществами. Равным образом и на дне никаких контейнеров не
обнаружено.
— Как это согласуется с тем, что пишет местная пресса?
— Категорически не согласуется, — сказал Кацуба. —
Местная пресса пишет одно, а мы обнаруживаем совсем другое…
Кто-то хихикнул. Бородатый моментально кинулся в бой:
