— Нет, ну черт знает что…
— Почему же? — неожиданно мирно спросил Кацуба. — Можно
подумать, мы собираемся пронестись по вашему кораблику бандой пиратов, лупя
иностранные морды направо и налево и задирая импортные юбки через одну… Вы,
кстати, много иностранных языков знаете?
— Английский.
— И только? А мы с коллегой — пять на двоих. Так что
сможем поддерживать светскую беседу о погоде. Милейший господин Белов, —
доверительно наклонился к нему Кацуба, — мы не собираемся устраивать тут обыски
и проверки документов, взрывать бомбы и допускать прочие шумные непотребства.
Всего-навсего хотим свободно побродить по вашему плавучему дворцу… Держа себя,
как джентльмены. Что вы смотрите? Ах, да… Ну, ничего, нашу одежонку не так уж
трудно как следует просушить и выстирать. И заметил еще в Тиксоне, что
большинство ваших пассажиров тоже не в смокингах щеголяют — по-простецки,
раскованно… Так что наши джинсы — импортные, кстати — здесь шокинга не вызовут…
Ну что, господин Белов, мы договорились или конфронтация продолжается?
— Игорь Юрьевич, я положительно с ума сойду… —
пожаловался Белов. — Сначала заявляется уголовка, которой тоже позарез нужно
шататься по всему кораблю, теперь эти… У нас что, полигон какой-то? Место встречи
изменить нельзя?
— Эти спецслужбы… — философски сказал капитан. — Ничего
с ними не поделаешь… вообще-то, они же обещают вести себя тихо.
— Ну, а я все еще прикидываю, не вызвать ли ребят из
секьюрити…
— Лучше не надо, — посоветовал Кацуба.
Господин Белов, по лицу видно, не без сожаления расставался
со своей последней идеей. Махнул рукой:
— Черт с вами. Только предупреждаю: поселить мне вас
некуда. Все каюты заняты. Шляйтесь, где хотите, но ночевать будете на койках
для экипажа…
— Это уже детали, — сказал Кацуба. — Мы мальчишки
шустрые, привыкли к спартанской обстановке… Распорядитесь насчет одежды, чтобы
высушили и отгладили. А мы пока пройдемся в чем есть. Да, вот еще что… Списки
пассажиров у вас, капитан?
— У третьего помощника, — вежливо сообщил капитан. — Он
у нас занимается этими вопросами.
— Посмотреть бы…
— Тетенька, дайте попить, а то так жрать хочется, аж
негде и ночевать, да и не с кем… — бросил в пространство господин Белов.
— Капитан?
— Я распоряжусь, — сказал капитан. — Еще коньяку,
господа? Я вас убедительно попрошу об одном: в самом деле, не устраивайте,
пожалуйста, здесь ковбойских игр. Мирный увеселительный круиз, беззаботные
иностранцы… Известный политический деятель на борту.
— Будем, как ягнята, — заверил Кацуба.
— И не сердитесь на господина Белова. Ему уже пришлось
выдержать тяжелый разговор с одной рыжеволосой фурией…
— Ну, это вы зря, — осклабился Кацуба. — Милейшая
женщина…
— В других условиях — быть может… — вздохнул капитан. —
Итак, с чего начнем?
— Позвоните третьему помощнику, — сказал Кацуба, уже
игнорируя сидевшего с убитым видом господина Белова.
* * *
…Доставшиеся ему казенные башмаки ощутимо жали, но Мазур
крепился, поскольку ничего другого и не оставалось. Шагая следом за Кацубой к
белой скамеечке из безукоризненно гладких реек, он спросил:
— А зачем тебе списки пассажиров?
— А ни зачем, — хмыкнул майор, опускаясь на скамейку и
блаженно вытягивая ноги. — Жмут, проклятые… Ботинки, я имею в виду, а не
списки… Просто хотел нагрузить их непонятками выше головы. Чтобы подольше ни
черта не понимали… Как твое мнение о наших патрончиках? — он вытащил из кармана
свои, уже тщательно протертые, покатал на ладони.
— Никакого доверия, — сказал Мазур.
— Вот то-то. Итак, мы имеем отлично вычищенные и
смазанные пистолеты, но на боеприпас полагаться нельзя… Может, взять да
примитивно свистнуть у Дашеньки?
— А если у нее не тот калибр?
— Действительно… — согласился Кацуба. — Только время
зря потратим, а она обидится…
Погода по-прежнему стояла прекрасная, светило солнце, море
играло отблесками, и с верхней палубы доносилась бодрая музыка. Фланировавший
здесь же иностранный народ, в общем, не обращал на двух орлов никакого внимания
— видимо, далеко не все лицезрели, как их, спасенных, принимали на палубу. Ни
единого любопытного взгляда, даже обескураживает чуточку… нет, вот бравенький
старикан в голубой джинсе украдкой принялся бросать заинтересованные взгляды с
видом Ньютона, только что получившего по темечку яблоком…
— Подожди, а Паша? — сказал Мазур. — Вряд ли он пушку
на берегу оставил.
— Пашу еще найти надо. Его-то как раз в списках нет, он
ведь зайцем путешествует.
— Ты что, стреляться с кем-то собрался?
— Да ну, — сказал Кацуба. — Просто непривычно мне,
когда в кармане пустой пистолет, только и делов, рефлексы играют…
— А я думал, тебе этот мальчик не нравится.
Кацуба повернул голову и откровенно уставился на плечистого
детину в синем костюме, с блестящей табличкой «секьюрити» на лацкане пиджака.
Детинушка неотвязно шатался за ними, куда бы они ни направились, — держась в
отдалении, но нисколечко не прячась.
— Мальчик мне не нравится, — серьезно сказал Кацуба. —
А его босс, сиречь господин Белов, мне не нравится еще больше.
— Да ну, мелкое дерьмо…
— Вот уж нет, — тихо сказал Кацуба. — У меня Вова, в
определенных делах опыта малость побольше. И я тебе ручаюсь, что господин Белов
как раз и г р а л мелкого дерьмеца, которого два хватких Жемса Бонда враз
приперли к стенке и вытерли об него ноги. Ты мне поверь, я и жив-то до сих пор
исключительно потому, что научился разбираться в таких вещах, отличать маску от
подлинной хари… И потом, у него пушечка под спинжаком, не заметил?
— Вообще-то, были подозрения… У тебя какие-то
конкретные идеи?
— Нет, — признался Кацуба. — Конкретная идея одна —
этот Белов хороший актер, а я с подозрением отношусь к людям, которые из себя
изображают более м е л к и х, чем они есть в действительности. Когда все
наоборот, когда пешка лепит из себя фигуру, это как-то по-житейски объяснимо…
Что до остального, мне просто многое не нравится. Не нравится, что Дашка
зачем-то кинулась на корабль вместе с мнимыми журналюгами, не нравится, что
генерал молчит, что мы до сих пор никого не вычислили. А больше всего не
нравится полнейшее непонимание того, что здесь должно произойти. Здесь что-то
должно произойти, не зря действующие лица стянулись на сей лайнер…
— Она же не вдруг прицепилась к «Достоевскому», —
сказал Мазур. — Здесь мало кто знал, когда он придет, сколько мы ни тусовались
с «зелеными», о чем ни болтали, а про «Федора» речь не заходила, а ведь Костя с
покойным Прутковым на любую новостишку бросались, как кошка на сметану.
