— Это было совсем недавно, — сказал я. — Гдето пару недель назад. Конечно, в разных измерениях время течет с разной скоростью… ты должна знать.
— Верно… — задумчиво протянула она. — Скажи-ка, а он не говорил, что отправляется прямо на Джиннджер? Или, например, что собирается по пути еще куда-то заглянуть?
— Погоди-ка, дай я подумаю. Насколько я помню, он ничего такого не говорил. Постой, а он что, не вернулся на Джиннджер? Мне показалось, ты говорила, что это он тебя попросил заглянуть ко мне.
Я был одновременно смущен и обеспокоен. Если Дафни разыскивает Кальвина, то откуда она узнала обо мне? Я не знаком больше ни с кем из джиннов… и ни с кем, кто регулярно бывал бы на Джиннджере.
— Да нет, вернуться-то он вернулся, — пожала она плечами. — Мне только хотелось выяснить…
Раздалось негромкое бам, и в комнате материализовался второй джинн. В нем я сразу узнал Кальвина, о котором мы только что говорили с Дафни. Но с первого же взгляда мне стало ясно, что тут что-то не так.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Блаженны миротворцы, ибо им всегда достается от обеих сторон.
Неофициальный девиз ООН
За время путешествия на Извр я успел хорошо узнать Кальвина; на протяжении всей этой истории он отличался редким спокойствием и твердостью в кризисных обстоятельствах. Однако теперь он выглядел так, будто вот-вот выйдет из себя. Все классические симптомы были налицо: плотно сжатые челюсти, сдвинутые брови, напряженное выражение лица — в общем, все.
К счастью, похоже было, что его гнев обращен не на меня, а на мою гостью.
— Я должен был раньше догадаться! — заорал он, не удостоив меня даже приветственным кивком. — Надо было сразу двигать сюда, как только я заметил, что ты смылась!
При всей ограниченности моих знаний о джиннах тут мне пришло в голову, что, когда джинн на тебя за что-то сердит, это может оказаться чрезвычайно вредно для здоровья. Зная, что магию, как и нож, можно использовать и в благих, и в дурных целях, я бы в таком случае первым делом попытался джинна как-то успокоить… или быстро скрыться с места событий.
Однако джинна, к моему удивлению, развернулась и выплеснула на вновь прибывшего не меньшую порцию гнева.
— Вижу-вижу, — парировала она. — Ты, значит, можешь пропадать на много лет, и ни слуху ни духу, а я только вышла за порог, и ты уже меня ищешь!
Все виды на Дафни разом вылетели у меня из головы. За несколько секунд она из флиртующей кокетки преобразилась в визгливую мегеру. Кроме того, судя по всему, их с Кальвином связывало нечто большее, чем просто «знакомство», как она выражалась.
— У меня были дела, — отвечал джинн, по-прежнему стоя нос к носу с моей гостьей. — Работа, знаешь ли. Работа, благодаря которой все наше измерение имеет кусок хлеба. А кроме того, если ты просто выходишь проветриться и размяться, я ничего не имею против. Но я не желаю, чтобы ты всюду рыскала и тайком что-то обо мне выведывала!
— А что это ты так забеспокоился? Наверное, что-то от меня скрываешь, вот в чем дело.
— Я беспокоюсь о том, что ты мне не поверишь, — выкрикнул в ответ Кальвин. — Какого черта вообще у меня что-то спрашивать, если ты не собираешься мне верить?
— Я прежде верила всему, что ты мне говорил. ТЫ сам заставил меня понять, как это глупо. Тебе что, напомнить?
Разговор неудержимо шел вразнос. Я собрал всю свою смелость и шагнул вперед с намерением вмешаться.
— Простите, но я думал, что вы друзья.
Кальвин прервал свою речь и бросил на меня испепеляющий взгляд.
— Друзья? Это что, она тебе так сказала?
Он вновь обернулся к джинне.
— Знаешь, детка, не тебе обвинять меня во лжи. Ты сама довольно свободно и лихо обращаешься с правдой.
— Не валяй дурака, — возмутилась джинна. — Если бы я ему представилась твоей женой, он бы стал покрывать все твои фортели. Думаешь, не знаю, как мужики выгораживают друг друга?
— Минуточку, — прервал я ее. — Ты сказала «жена»? Значит, вы муж и жена?
Последние остатки моего влечения к Дафни исчезли бесследно.
— Разумеется, — скривившись, ответил Кальвин. — Разве ты сам не видишь, какую любовь и нежную привязанность мы проявляем по отношению друг к другу? Конечно же, мы муж и жена. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из нас стерпел бы такое обращение от посторонних?
Он потряс головой и на какое-то мгновение, как мне показалось, вернулся к нормальному состоянию.
— Кстати, Скив, рад снова тебя видеть, — произнес он, натянуто улыбнувшись. — Прости, что совершенно забыл о правилах хорошего тона, но я тут… В общем, с опозданием, но я хотел бы познакомить тебя с моей женой Дафни.
— Ну, наконец-то он собрался познакомить меня хоть с кем-то из своих деловых партнеров.
И все пошло по новой.
В дверь постучали.
Я откликнулся, подумав при этом, как хорошо, что хоть кто-то еще входит ко мне в комнату нормальным способом… я имею в виду через дверь, а не просто возникая из воздуха без всякого предупреждения.
— Все в порядке, босс? Мне показалось, я слышал какие-то голоса.
— Да, конечно, — ответил я, — это просто… Гвидо?
Моему сознанию пришлось разом охватить несколько важных соображений, а это было нелегко. Первым соображением была констатация факта, что Гвидо вернулся со своего задания, куда был отправлен в качестве чрезвычайного налогового уполномоченного. Вторым — что рука у него на перевязи.
Второе удивило меня, вероятно, больше, чем первое. За долгое время нашего знакомства я привык, что мои телохранители практически неуязвимы. При мысли о том, что они могут, как и все прочие, получать телесные повреждения, я почувствовал себя как-то неуютно.
— Что ты тут делаешь? Ты уже вернулся? — спросил я. — И что у тебя с рукой?
Вместо ответа он подозрительно уставился на джиннов, продолжавших препираться за моей спиной.
— Что здесь происходит, босс?! — воскликнул он. — И кто такие эти двое?
Меня несколько удивило то обстоятельство, что Гвидо мог слышать и видеть моих гостей, но потом я вспомнил, что только на время действия контракта джинны остаются невидимы и неслышимы для всех, кроме владельца бутылки.
— Это просто мои друзья, — сказал я. — В некотором роде друзья… Я сначала думал, что они заскочили меня проведать, но, как видишь, все обернулось иначе. Бородатый — это Кальвин, а дама, с которой он спорит, — его жена Дафни.
Мне все сказанное казалось вполне невинным, но Гвидо отшатнулся, как будто я его ударил.
— Вы сказали «его жена»?
— Да. А что?
