Фонарь осветил и лезвие скальпеля в его руке, протянутой к самому лицу девушки.
Мясник хотел, чтобы она увидела острый краешек лезвия, чтобы думала только об этом. Он прекрасно знал, что почти девяносто процентов тех, кто подвергался нападению, хорошо помнили все детали оружия, но не того, кто им размахивал.
Она неуклюже пошатнулась — это было все, на что Твиди оказалась способна. Майкл Салливан встал спиной к двери, закрывая ее от случайного прохожего. Скальпель он держал так, чтобы она его все время видела. Другой рукой он выхватил у нее ключи.
— Ни слова! — сказал он, поднося лезвие к ее губам. — И постарайся запомнить: анестетиками я не пользуюсь. Я просто режу.
Она привстала на цыпочки, прижавшись спиной к столбу винтовой лестницы.
— Вот, — произнесла она, сунув ему свою сумочку явно дизайнерской работы. — Пожалуйста, возьми. И уходи.
— Даже не мечтай об этом. Не нужны мне твои деньги. Слушай меня! Ты слушаешь?!
— Да.
— Ты одна живешь? — спросил он. Ее молчание уже само по себе было ответом.
— Нет! — вскрикнула она, пытаясь его задержать.
На стене висело три почтовых ящика. И только на втором была одна фамилия: Л. Брандт.
— Пошли наверх, мисс Брандт.
— Я не…
— Ты, ты, именно ты. Нечего врать. Давай двигайся, а то пожалеешь.
Через двадцать секунд они уже были в ее квартире на третьем этаже. Гостиная, как и сама мисс Брандт, оказалась аккуратно прибранной и хорошо обставленной. На стенах развешаны черно-белые фото актеров. Да она романтик! Но и Салливан тоже был романтик — по крайней мере сам он себя именно таким и считал.
Когда он поднял ее на руки, она застыла и притихла. Она была совсем легкая, он донес ее до спальни практически на одной руке, уложил на кровать, и она осталась там лежать не шевелясь.
— Ты очень красивая девочка, — сказал он. — Просто красавица. Прямо как изысканная куколка. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы посмотреть на все остальное.
С помощью скальпеля он срезал все пуговицы с ее роскошного твидового костюма. Сначала она была, как парализованная, а потом совсем ослабла и обмякла, но по крайней мере ей не нужно было напоминать о молчании.
Он стянул с нее белье — черное, все в кружевах. Когда она попыталась зажмуриться, он дал ей пощечину. Слегка, просто чтобы полностью завладеть ее вниманием.
— Не смей! Смотри на меня, мисс Брандт!
Тут он заметил на туалетном столике губную помаду.
— Знаешь что, а намажь-ка ты себе губы. И хорошими духами попрыскайся. По собственному выбору.
Девушка сделала все, что он велел. Она уже поняла, что выбора у нее нет.
— А теперь смотри на меня, — приказал он. — На меня смотри! На меня! На меня! Вот так, так оно уже лучше.
А потом для него все кончилось.
— Перед тем как мне уйти, немного побеседуем, — сказал он. — Веришь ты или нет, но я действительно намерен уйти. И никакого вреда тебе причинять не собираюсь. Помимо того, что уже причинил.
Он поднял с пола ее сумочку. Внутри было то, что он искал: водительские права и черная записная книжка. Он поднес права к торшеру:
— Так, значит, Лайза. Очень приличное фото для удостоверения государственной служащей. В жизни ты, конечно же, гораздо красивее. А теперь давай я тебе покажу свои фотки.
Он прихватил с собой немного, всего четыре штуки, но самые любимые. Сложил их веером в руке. Лайза снова застыла. Это было почти забавно.
Он поднял фотографии повыше, чтобы ей было видно.
— Все это люди, с которыми я встречался дважды. А вот с тобой мы пока что встречались только однажды. И встретимся мы с тобой во второй раз или нет, это полностью зависит от тебя. Понятно? Я понятно объясняю?
— Да.
Он встал и обошел кровать, дав ей несколько секунд на то, чтобы переварить услышанное. Она прикрылась простыней.
— Ты меня поняла, Лайза? Точно поняла? Тебе сейчас немного трудно сконцентрировать внимание. Так, наверное, и должно быть.
— Я никому не скажу. Ничего, — прошептала она. — Обещаю.
— Хорошо. Я верю тебе, — сказал он. — Но на всякий случай вот это я прихвачу. — Он показал ей записную книжку. Открыл ее, полистал: — Ага, вот оно. Том и Лоис Брандт. Папочка и мамочка, да? Веро-Бич, Флорида. Надо думать, там неплохо жить. Остров сокровищ на побережье.
— О Господи, не надо, пожалуйста!
— Все зависит от тебя, Лайза. Конечно, если хочешь знать мое мнение, это будет просто ужасно, если с тобой случится то же самое, что с теми, на фотографиях.
И с этими словами он оставил Лайзу Брандт наедине с ее страшными воспоминаниями.
Глава 52
Джон Сэмпсон расслабил стягивающий шею узел и сорвал с себя проклятую удавку. Он швырнул ее в мусорную корзину вместе с остатками кофе и тут же пожалел, что вылил кофе. Они с Билли полночи не спали — у маленькой Джакаты был грипп. Сейчас ему не повредила бы лишняя чашка.
Зазвонил телефон, но у него не было никакого настроения разговаривать с кем бы то ни было.
— Да, слушаю… — с трудом произнес он.
На другом конце провода раздался женский голос:
— Это номер детектива Сэмпсона?
— Сэмпсон слушает. В чем дело?
— Это детектив Анджела Сьюзен Энтон. Я из отдела сексуальных преступлений, сейчас работаю при участке Второго района.
— Да. — Он ждал продолжения.
— Я рассчитываю привлечь вас к расследованию одного неприятного дела, детектив. Мы зашли в тупик.
Сэмпсон порылся в мусорной корзине, нащупывая стаканчик с остатками кофе. Так, отлично. Упал как надо, ничего не вылилось!
— Что за дело?
— Изнасилование. Произошло в Джорджтауне прошлой ночью. Женщина лежит в больнице при Университете Джорджтауна. Она сообщила, что на нее напали. И все. Никаких сведений о насильнике. Никакого словесного портрета, никаких подробностей от нее добиться невозможно. Я с ней все утро провела, и все без толку. Никогда с таким не сталкивалась. Она так запугана, что просто страшно становится.
Сэмпсон прижал плечом трубку к уху и сделал несколько пометок в настольном блокноте с надписью сверху «Папина память» — подарочек от Билли на День отца.
[18]
— Так, я все понял. Только почему вы звоните мне, детектив?
Он отпил глоток этого скверного кофе, и вкус его вдруг показался ему не таким уж противным.
Энтон помолчала, прежде чем ответить.
