Я выложила ему все о своей болезни, о безрезультатном лечении и о ближайших перспективах, включая возможную операцию по пересадке костного мозга. Именно в этот момент мне захотелось расплакаться, но я этого не сделала. Хотелось казаться сильной, мужественной, то есть женщиной, достойной любви и уважения. А потом я взяла его за руки и тяжело вздохнула.
— Самое ужасное, Крис, что я могу скоро умереть.
Он крепко обнял меня и прижал к себе. Он ничего не говорил, а просто держал меня в своих объятиях, сочувственно поглаживая по щеке. И я не выдержала. Все накопившееся напряжение неожиданно прорвалось наружу, и я зашлась в надрывном плаче. Крис еще сильнее прижал меня, пытаясь хоть как-то успокоить.
— Не плачь, дорогая, все будет нормально. Все будет хорошо, вот увидишь.
— Я должна была сказать тебе раньше, — прошептала я сквозь слезы.
— Ничего, я понимаю, почему ты этого не сделала. Когда ты впервые узнала о болезни?
— На следующий день после нашей первой встречи. Мне было стыдно признаться в этом.
— Не надо стыдиться этого. Да и откуда ты могла знать, что мне можно доверять?
— Нет, Крис, я сразу поверила тебе, но не доверяла себе самой.
— Ну что ж, — тихо произнес он, — теперь ты доверяешь и себе, и мне.
Глава 102
Так мы провели с ним всю ночь. Иногда плакали, иногда смеялись, но всегда ощущали себя единым целым. А на следующее утро мы проснулись поздно, и меня весь день не покидало приятное ощущение того, что я в полной безопасности. Впервые за последнее время я не боялась за свое будущее, и даже мысли о болезни отошли на второй план.
В воскресенье вечером Крис отвез меня домой. Мне было тяжело расставаться с ним, но следовало побыть одной и собраться с мыслями относительно ближайшего будущего.
Переступив порог квартиры, я распаковала вещи, выпила чашку горячего чая, а потом свернулась калачиком на диване вместе с Мартой. Мои мысли вновь вернулись к расследованию убийств. Николас Дженкс продолжал настойчиво твердить, что его подставили, но я не верила ему.
Но было в этом деле что-то странное, постоянно настораживающее меня. Да и Джейкоби посеял некоторые сомнения. Во время нашей последней встречи он грустно вздохнул и напомнил, что именно обнаруженное им шампанское вывело меня на след убийцы. А потом вдруг спросил, почему я так уверена, что шампанское в номере отеля оставил именно Дженкс.
Тогда я не обратила на его слова должного внимания а сейчас они обрели особый смысл. Действительно, почему Дженкс не забрал компрометирующую его бутылку шампанского? И почему не унес смокинг? Ведь не мог же он не понимать, что рано или поздно полиция обнаружит улики в его доме? Я тогда отмахнулась от Джейкоби как от назойливой мухи и предположила, что Дженкс должен был выйти из отеля, не привлекая к себе внимания. Сейчас я поняла, что мое объяснение вряд ли можно считать достаточно убедительным.
Я хотела попрощаться с Джейкоби, но он остановил меня еще более странным вопросом, поинтересовавшись, прочитала ли я до конца книгу Дженкса. Получив отрицательный ответ, он снисходительно усмехнулся и сказал, что главный герой книги по имени Филлип Кампбелл совершил убийство, а потом удачно свалил его на совершенно невинного человека. И вот сейчас слова Джейкоби стали терзать мою душу. Если Дженкс действительно прав, то все наше дело может развалиться на мелкие куски.
— Нет, я, наверное, сошла с ума, — громко произнесла я, вставая с дивана. — Дженкс сейчас придумывает любую чушь, чтобы выпутаться из этого дерьма и выйти сухим из воды.
Я налила себе еще чашку чая и отправилась в ванную комнату. Завтра утром надо поговорить с шефом, рассказать ему о своей болезни и поделиться мыслями насчет Дженкса. Приняв душ, я вытерлась насухо, пошла в спальню и надела новую майку, подаренную Крисом.
Засыпала я под впечатлением от чудесного уик-энда и приятных мыслей о том, как я расскажу обо всем этом своим подругам. И вдруг меня поразила одна неожиданная мысль, которая, словно ослепительная молния, ударила в самое больное место. Я застыла на мгновение, а потом громко вскрикнула:
— Нет, только не это! Боже мой!
Я вспомнила, что во время ареста Дженкс набросился на меня с кулаками и попытался ударить. Но делал он это левой рукой. А во время нашей первой встречи Дженкс предложил мне выпить и держал графин тоже в левой руке. Этого не может быть! Значит, он левша, а Клэр была абсолютно уверена, что убийца действовал правой рукой.
Глава 103
Джилл, Клэр и Синди смотрели на меня так, будто я только что сошла с ума. А я с трудом выдавливала из себя слова.
— А если Дженкс действительно не лжет? — убеждала их я. — Если кто-то пытается подставить его и засадить за решетку?
— Чушь собачья! — недоверчиво покачала головой Джилл. — Дженкс сейчас в отчаянном положении и делает все возможное, чтобы выгородить себя. Мы обязательно докажем его вину.
— Не могу поверить своим ушам, — поддержала ее Синди. — Ты же сама нашла убийцу, Линдси. Доказала его вину и практически завершила это дело.
— Да, — уныло ответила я. — Знаю, что это звучит как бред сумасшедшего. И хотелось бы надеяться, что это именно так. И все же постарайтесь прислушаться к моим аргументам.
Я вкратце рассказала им о своей беседе с Джейкоби, о его настоятельной рекомендации прочитать до конца первую книгу Дженкса, а также о своих мыслях относительно его левой руки.
— Ну и что? — удивилась Джилл. — Это еще ни о чем не говорит.
— А я привыкла полагаться исключительно на научные данные, — поддержала ее Клэр и решительно покачала головой. — Нет, дорогая, мы получили образцы его ДНК прямо на месте преступления.
— Послушайте, — отчаянно замахала я руками, — я не меньше вашего хочу наказать этого мерзавца. Но сейчас, когда в нашем распоряжении оказались все улики, у меня появились первые сомнения. Ведь он далеко не дурак и ни за что на свете не забыл бы в номере отеля свой смокинг и бутылку шампанского. Почему он оставил нам вещественные доказательства своей вины?
— Потому что мы имеем дело с психически больным маньяком, Линдси, — спокойно ответила Клэр, хотя и без прежней уверенности. — Лично у меня нет никаких сомнений, что этот ублюдок имеет непосредственное отношение ко всем трем убийствам.
Джилл кивнула в знак согласия.
— К тому же он писатель, а не профессиональный убийца. Писатели вообще мало в чем разбираются, кроме своих сочинений.
— Нет, Джилл! — запротестовала я. — Ты же видела его реакцию на наше обвинение. В его поведении было нечто большее, чем простое отчаяние. Я видела немало убийц, которые все отрицали даже на суде, но они вели себя по-другому. А у Дженкса в глазах было странное выражение, отдаленно похожее на уверенность в несуразности предъявленных обвинений.
